Петр Порошенко и патриарх Варфоломей. Фото: Михаил Маркив / ИнА «Украинское фото»

Главной проблемой УПЦ КП и других непризнанных церквей в Украине является их «неканоничность». Собственно, для других «канонических» православных церквей совершенные УПЦ КП таинства — и не таинства вовсе. Без благодати и крещение, и рукоположение в священники, и пострижение в монахи, и венчание считается недействительным. То есть обряд провели, а Бог своей благодати не дал. В это верят православные МП, и, собственно, этот аргумент принимают «альтернативные» православные в Украине. Иначе бы не боролись за каноническую автокефалию.

«Апостолы, получив от Господа благодать Духа Святого, путешествуя по разным городам и проповедуя Евангелие, ставили там епископов, те выбирали, кто будет епископами после них, и так далее. Но есть в церковной истории такие моменты, когда некоторые люди отходили от единства Церкви или нарушали правила посвящения епископов. Каноничность Церкви означает, что в ней существует благодать, и она продолжает путь той Церкви, которую установил Христос», — популярно объясняет заместитель председателя Отдела внешних церковных связей УПЦ МП протоиерей Николай Данилевич в комментарии Центру информации УПЦ МП.

Каноничность и наличие благодати являются основными конкурентными преимуществами УПЦ МП. Недвижимость, политическое влияние и прочее — следствия юридического статуса этой церкви. С другой стороны, тесная связь с РПЦ и Россией вредит иерархии митрополита Онуфрия, подрывая политическую легитимность церкви. Одна из крупнейших православных иерархий находится в статусе автономии, хотя внутренние документы УПЦ МП делают ее «почти автокефальной».

В начале девяностых автономный статус крупнейшей по числу прихожан церкви Украины (УПЦ МП) тянул на церковно-исторический курьез. После всех лет межконфессиональных конфликтов, оккупации Крыма и начала войны на Востоке связь с Россией стала откровенно токсичной. УПЦ МП и ранее обвиняли в том, что они «слуги Москвы». Впрочем, в девяностых эти обвинения звучали мягче, чем сегодня. Потому что быть подчиненным иерарху соседней дружественной (таково было мнение большинства украинцев до войны, зафиксированное социологами) страны — совсем не то, что быть подчиненным верховному духовному руководителю военного противника Украины.

В этот драматический момент «очень к месту» реанимировался старый спор о канонических территориях. Константинопольская Патриархия никогда не забывала, что русская церковь почти полтора века находилась в состоянии неканонической автокефалии. А украинские приходы долгое время управлялись Константинополем до того, как попали в состав Московской Церкви в конце 17 века. И документ этот составлен так, что оставляет пространство для разных трактовок. От законной передачи Киевской митрополии Москве навсегда, до временной передачи территорий в условиях военных действий. Также на территории Турецкой Украины в Каменце базировался Панкратий, «митрополит Каменецкий, и Подольский, и всей Малой Руси, экзарх константинопольский».

Российский богослов Андрей Кураев, находящийся в сложных и запутанных отношениях с родной РПЦ, отмечает, что этот иерарх поминается в документах до 1690. А сам акт передачи Киева московской патриархии при этом датируется 1686 годом. То есть значительная часть украинского лесостепного правобережья до Днепра (Подолье и Надднипрянщина), если следовать логике, не передавалась церковной Москве вовсе.

О том, насколько законно земли Украины стали канонической территорией РПЦ, споры идут не одно столетие. У Варфоломея и Кирилла, понятно, мнения на этот вопрос не совпадают.

Проигравшие и победители

Для Петра Порошенко избавление от влияния Москвы в церкви — решение политической проблемы, которая поможет ему консолидировать значительную часть избирателей перед президентскими выборами. Впрочем, все может быть не так радужно, как прогнозируют в Администрации Президента. Но об этом мы поговорим позже.

Для УПЦ КП законная автокефалия — знак, что благодать есть, и крестины с похоронами «уже действительны». «Безблагодатность» и фигура патриарха Филарета — основные проблемы этой иерархии, которые мешают ей стать поместной «рукоподаваемой» церковью.

Для УПЦ МП томос об автокефалии — потеря монопольного статуса на рынке православных ритуальных услуг. Если же в Киево-Печерской Лавре будут слишком сильно протестовать, то Константинопольский Патриархат тоже может объявить их неканоничными. После самоличного решения о посылке двух экзархов-легатов в Украину он уже может проводить любую политику. Тот же опальный русский клирик Кураев на своей страничке в фейсбуке сравнивает гибридную автокефалию с гибридным захватом Крыма. Российская власть сама показала пример жесткой борьбы за гранью фола. Теперь с РПЦ и УПЦ МП будут поступать так же, как Путин —  с соседями.

«Ихтамнет

Вселенский Патриарх — Московскому:

1. Никаких наших экзархов в Украине нет!
2. Епископы Даниил (США) и Иларион (Канада) еще вчера уволились из церкви и заблудились в Украине!
3. Томос в Украине можно купить в любой церковной лавке!
4. Украинская церковь возвращается в родную гавань — в Константинополь!»

РПЦ переживает не лучшие времена. Томос и конфликт вокруг него могут стать основанием для длительного конфликта, который обойдется обитателям Данилова монастыря очень дорого. Консервативный извращенный извод концепции «русского мира» (изначально либерально-глобалистской) предполагает православную веру как одну из центральных для определения «разделенной» русской нации. Согласно этому подходу природный русак-протестант — уже менее русский человек, чем, например, украиноязычный прихожанин УПЦ МП на Волыни. Потому что православие. Теперь же каноническое православие вполне может быть враждебно русской национальной идее.

В РПЦ сейчас используют аргументы богословских дискуссий XIX века, приведших к осуждению «филетизма». То есть церковного национализма. Это напоминает аргументы немецких “левых” националистов Энгельса и Люксембург, которые выступали против национального освобождения соседних народов от имперской оккупации во имя «пролетарского интернационализма». «Культурный» германский, русский, английский, турецкий империализмы признавались служащими прогрессу, а разные поляки, украинцы и прочие «разбойники-черногорцы» — «неисторическими нациями», а их национализм считался реакционным и неприемлемым. Империализм часто прикрывает свои агрессивные амбиции критикой «местечкового» национализма соседей или завоеванных народов. Экспансия «великих народов» за счет «малых». Шовинизм подается в обертке интернационализма социалистического или христианского толка.

Создание канонической ЕПУПЦ (единая поместная украинская православная церковь) навредит империалистической политике «Третьего Рима» чуть ли не сильнее, чем Майдан. Варфоломей наносит удар по будущему и лишает Российскую Империю даже теоретической возможности возрождения. Потому что империя — не только вранье, воровство и танки. Нельзя кого-то долго держать в подчинении, если угнетенный не видит хотя бы минимальной выгоды и морального оправдания своего положения. Эксплуатируемые классы и подвластные народы должны иметь идею, объединяющую их с правящим классом имперской нации. Автокефалия разрушает надежды на Империю.

Православный Папа из Второго Рима

Патриарх Варфоломей укрепит свои политические позиции на международной арене, так как вмешательство Фанара оказалось затребовано в решении конфликтов в Македонии и Украине. В Македонии на фоне подписания договора о взаимном признании с Грецией идет процесс отделения местной поместной церкви от сербской. Процессы эти, похоже, взаимосвязаны. Греция очень зла на россиян за их попытки вмешиваться в политическую жизнь на Балканах. Недавний отказ митрополиту РПЦ Илариону в визе для паломничества — признак раздражения, которое не могло не быть согласовано с Варфоломеем. У Константинополя есть (по факту) не только несколько миллионов прихожан во всем мире, но и ощутимая поддержка Греции, Украины, США.

И в Украине, и в Македонии Константинопольский иерарх способствует созданию поместных церквей, независимых от Сербской и Русской церкви. Если у него все выгорит, то он из первого среди равных (официальный статус Константинопольского Патриарха у предстоятелей православных церквей) станет главным арбитром православия с огромным политическим весом. Настоящим Восточным Папой во «Втором Риме», который способен поставить на место империалистов из «Третьего Рима» и их белградских союзников.

У Варфоломея в США и Канаде прихожан больше, чем во всех остальных странах мира. И среди них не только греки, но и три украинские автономные церкви. Мы не знаем, какова будет архитектура ЕПУПЦ, но в любом случае не стоит думать, что новая поместная церковь будет меньше связана с Константинополем, чем УПЦ МП — с Москвой. Константинопольский Патриарх уже заявлял, что Украина является его канонической территорией. А это может означать много больше, чем признание своей правомочности подписать томос. Константинопольский патриарх может дать и автокефалию, и автономию ЕПУПЦ. И второе, наверное, было бы для Фанара огромной победой. Порошенко, конечно, обещал автокефалию, но он не православный правовед.

Автономия под рукой Варфоломея решает ровно те же проблемы, что и установление автокефалии, но выгоды от этого Банковая получит меньше. Если украинцы в Украине и диаспоре окажутся объединены в рамках одного канонического патриархата (Константинопольского), то политическая борьба за статус украинского патриарха или некий государственный статус церкви окажется бессмысленной. Прихожан и рядовых клириков удовлетворит и этот минимум.

Либертарный взгляд на веру

Некоторым людям тяжело жить без Бога. Они не хотят умирать, и вера дарует им иллюзию, что «все это не навсегда». Душа будет жить вечно, грехи простятся, а еще Бог поможет в повседневной жизни. У людей жизнь вообще не сахар, а иллюзии отвлекают от страданий.

«Религия — это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому, как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа», —  справедливо писал о религии Карл Маркс, сравнивая веру не с пагубным пристрастием, а с болеутоляющим.

В отличие от леворукости, вера не является врожденной особенностью. Просто каждый из нас справляется со страхом смерти по-своему. Мы, анархисты, должны терпимо относиться не только к тому, «чем христиане занимаются дома, пока никто не видит». Мы не должны утверждать, что их крестные ходы с бородатыми мужчинами в длинных черных платьях могут «нанести вред детской психике». Пусть пользуются свободой. Мы же не нацисты, чтоб запрещать людям их образ жизни.

В результате образования ЕПУПЦ все христиане восточного обряда смогут обоснованно считать, что в их церквях они получают благодать. Каноничность — это как «сертификат качества» таинств. И это отрадно, если томос облегчит их жизнь и сделает ее более счастливой.

С другой стороны ЕПУПЦ может стать официальной церковью. А в нашей стране это очень плохо. Потому что у нас ни одна деноминация не имеет большинства, и негласный конкордат между украинским правительством и одной из церквей будет восприниматься крайне негативно. Во времена Януковича статус «любимой церкви» был у УПЦ МП, и это было плохо. Церковь не должна подчиняться светской власти, и, в свою очередь, не должна сильно вмешиваться в политику. Потому что церковь, которая слишком сильно в нее вовлечена, рискует, что ее внутренняя политика и назначения иерархов будут определяться в лучшем случае парламентом, а в худшем — исполнительной властью. Прецеденты есть.

В России с 1700 по 1917 год церковь была частью государства. Патриаршество было отменено. Церковь стала государственным «ведомством православного исповедания», а с 1721 года функции управления были переданы Синоду, который выполнял волю императоров и заменял собою и патриарха, и собор. Корона помогала православию, а православие было вынуждено подчиняться короне. После революции нападение на церковь воспринималось как способ окончательно рассчитаться со старыми порядками и отомстить последнему живому имперскому институту. Институту, потерявшему авторитет вместе с империей.

Практика большевиков в отношении церкви была далека от реализации принципа свободы совести. Физическое уничтожение священников, мирян и снос церквей — жестокое и бессмысленное занятие. Если мы намерены построить новый справедливый мир, то в нем церковь должна быть отделена от школы, общественного самоуправления, права и общественных институтов, которыми людьми пользуются вне конфессиональных различий.

Право соблюдать религиозные заповеди, если это не вредит окружающим, должно быть защищено, как и право их не соблюдать. «Богу — богово, а кесарю — кесарево» можно понимать именно как призыв не смешивать религию и политику. Добиться этого разграничения сложно, но реально. Впрочем, нынешнее противостояние православных за/против ЕПУПЦ, конечно, такому разделению не способствует. Политика становится все клерикальнее и в РФ, и в Украине, а церкви политизируются еще больше.

Поддержать редакцию:

• UAH: «ПриватБанк», 5168 7422 0198 6621, Кутний С.
• USD: skrill.com, [email protected]
• BTC: 1D7dnTh5v7FzToVTjb9nyF4c4s41FoHcsz
• ETH: 0xacC5418d564CF3A5E8793A445B281B5e3476c3f0
• DASH: XtiKPjGeMPf9d1Gw99JY23czRYqBDN4Q69
• LTC: LNZickqsM27JJkk7LNvr2HPMdpmd1noFxS