Суррогат истории давно и прочно заменил собой политику, и это — стратегическая проблема современности. Невозможно существовать в настоящем, планировать и обсуждать будущее, если все мысли заняты воображаемым прошлым.

Частное  проявление этой проблемы — попытки свести реальность к одному из популярных исторических примеров с уже готовым набором выводов. Получается  суррогат анализа.

Например, сравнение нынешних событий в Украине и ситуации в Финляндии 1939-1940 годов. Этот частный случай хорошо иллюстрирует вышеупомянутую проблему: вместо анализа текущей ситуации нам предлагается анализ прошедшей, причем далекий от профессионального. Но даже если бы он отвечала стандартам академической истории, речь все равно шла бы о разных ситуациях, развернувшихся в разных контекстах.

Для корректного сравнения прошлого и настоящего надо для начала отчетливо представить обе ситуации, то есть проделать три анализа вместо одного. 

Необходимо:

1) проанализировать Зимнюю войну 1939-1940 годов и ее исторический контекст; 

2) проанализировать полномасштабное вторжение РФ 2022 года; 

3) провести сравнение. 

Три аналитические операции — вместо одной. Иначе мы будем редуцировать одну фантазию к другой, что обычно и происходит: сперва мы помещаем в прошлое наши представления о современной реальности, только в другой обертке, а потом сравниваем с этими же представлениями о реальности… и приходим к заранее данным выводам.

Сравнивая финскую и современную украинскую ситуации, нам  предлагают следующий вывод: территориальные уступки агрессору могут быть ключом к прочному и долгосрочному миру. Но, вот беда, прошлое — не опрокинутая назад политика современности. Оно существовало до того, как мы начали его себе представлять. Фантазии о Финляндии 1939-1940 годов разбиваются очень просто. 

Во-первых, до начала Зимней войны Финляндия придерживалась стратегии нейтралитета, не хотела идти ни на союз с СССР, ни на союз с Германией. Именно СССР требовал от  Финляндии нарушить нейтралитет в плане военного сотрудничества и размещения советских военных баз на ее территории. Изначально нейтральный и буферный статус Финляндии СССР не устраивал.

Во-вторых, Финляндия отмечена в Тайном протоколе Пакта Молотова-Риббентропа как зона интересов СССР. Все прочие отмеченные таким образом страны и территории вошли в состав СССР в результате ультиматумов со стороны последнего (с уточнениями договора о дружбе и границе). В частности, страны Балтии, разместив советские военные базы на своей территории, потеряли независимость. Провокация на финской границе (так называемый Майнильский инцидент) и советский ультиматум — все это имело место уже после (!) подписания Пакта. 

В-третьих, на следующий день после начала войны на советской территории было создано марионеточное правительство Финляндской Демократической республики. Зачем его понадобилось создавать, если целью войны были только территориальные уступки со стороны Финляндии, — вопрос скорее риторический. Кроме того, открытым остается вопрос, сколько времени нужно для организации такого правительства. При тогдашнем уровне развития путей сообщения и коммуникации даже речи не может быть о нескольких часах или днях. Тогда же на основе частей РККА началось формирование военных сил марионеточного государства.

В четвертых, ради сохранения мира финское правительство согласилось как на ряд территориальных уступок, так и на продолжение переговоров. Это не остановило войну. Напоминаю, полное согласие с советскими ультиматумами стоило потери независимости трем балтийским странам, то есть финское правительство готово было пойти на максимальные уступки без потери государственности — чем война по итогу и окончилась. Но могла и не начинаться: готовность идти на такие уступки Финляндия продемонстрировала до начала вторжения.

Итак, если война началась несмотря (!) на готовность финской стороны выполнить ряд советских условий (которые она в итоге и выполнила), то началась она явно не из-за неготовности к уступкам. Если Финляндия изначально придерживалась строгого нейтралитета, мы не можем считать нейтралитет условием, гарантирующим мир. Создание марионеточного правительства Финляндской Демократической республики, а уже после окончания войны — Карело-Финской ССР доказывает стремление России захватить всю Финляндию. Не говоря уже о включени  Финляндии в зону интересов СССР в секретном протоколе к Пакту Молотова-Риббентропа.

В-пятых: захват Финляндии Россией провалился из-за ожесточенного и весьма успешного сопротивления финнов, а также благодаря пусть и ограниченным, но поставкам вооружения из Англии и Франции (которые сами в это время воевали с Германией). В частности, поставка самолетов позволила финнам противостоять более мощной советской авиации.

В-шестых, СССР тогда не мог себе позволить вести затяжную войну по целому ряду причин. Советское военно-политическое руководство полагало, что следующая мировая война должна во всем походить на предыдущую: окопная война с медленным продвижением по фронту и борьбой на истощение экономик. Быстрое поражение Франции оказалось для всех полной неожиданностью и разрушило планы. Это поражение потенциально открывало возможность для Германии атаковать скованный войной СССР. Ряд свидетельств указывает, что само начало войны с Финляндией было запланировано на более ранний период. 

В-седьмых, после территориальных уступок Финляндии СССР не отказался от идеи полной аннексии этой страны. Будучи до июля 1941 года де-факто союзниками, СССР и Рейх не выходили из переговорного процесса. В частности, они обсуждали степень вовлеченности СССР в конфликт с Великобританией. Одним из условий упрочнения и формализации альянса советская сторона считала как раз полную аннексию Финляндии (наряду с целым набором других требований — таких, как господство над проливами Босфор и Дарданеллы, Ираном, Болгарией и т.д.). Излишне говорить, что эти требования не устроили Рейх, разочарованный в военной силе СССР.

Итак, мир с Финляндией в обмен на территориальные уступки стал возможен только благодаря сочетанию двух факторов, а именно отчаянного сопротивления вооруженных сил Финляндии и неблагоприятной для СССР международной обстановки.

Выход Финляндии из Второй мировой войны также сделал невозможной немедленную агрессию. Во-первых, на 1944 год Финляндия все еще контролировала границу 1940 года и оборонные сооружения на ней. Во-вторых, страна не капитулировала, а переходила в стан союзников. Ее относительная независимость была гарантирована Великобританией и США.

После окончания войны у СССР были более важные дела на континенте: Польша, ГДР, Югославия, Греция и т.д. Рисковать нейтральным статусом Финляндии и других скандинавских стран было бы верхом политической нецелесообразности, особенно при наличии у США атомной бомбы. Когда бомбу получил и СССР началась эпоха Холодной войны и ядерного сдерживания. Тем не менее, 16-я Карело-Финская социалистическая республика в составе СССР просуществовала аж до 1956 года, на три года пережив Сталина. Финляндия стала независимой лишь после пересмотра политики советской экспансии и реставрации постимперского пространства.

Одним словом, речь идет об уникальных исторических условиях, благоприятных для Финляндии.

Итак, пример Финляндии учит, что диктаторы с огромным трудом отказываются от идеи экспансии, а отказываются они не из-за готовности противников идти на уступки, но как раз наоборот — в результате реальной угрозы получить на орехи. Пример Финляндии — это как если бы Чехословакия потеряла Судеты не в результате попытки западных стран умиротворить агрессора, а после отчаянной обороны. Возможно, такая оборона вынудила бы Рейх отложить полную аннексию Чехословакии, даже если бы Судеты в итоге вошли в состав Рейха.

Мир Украины с путинской Россией по типу мира 1940 года для Финляндии был бы представим, если бы Китай заявлял свои претензии на территории до Урала (Германия) и уже успел бы расправиться со своим главным соперником — США (Францией). Так как подобного развития событий не предвидится, упоминать Финляндию в контексте возможности надежного мира в обмен на территориальные уступки наивно и исторически необоснованно.

Стремление к миру благородно. Но оно должно исходить из реальности, а не из благих пожеланий и абстрактных фраз. Анализ реальности не должен подменяться исторической аналогией, а сама аналогия рискует быть ложной вдвойне из-за неверных представлений об историческом событии и контексте.

Насколько разрушительным может быть стремление к миру без знания истории, мы видим на примере европейских стран, которые уступили Гитлеру ради иллюзорной безопасности. Словно иллюстрируя принцип самосбывающегося пророчества, лидеры этих стран, боящиеся новой мировой войны, сделали все, чтобы она стала неизбежной.

В конце я хотел бы поделиться с читателями текстом советской песни, посвященной войне с Финляндией. Две последние строфы второго куплета указывают либо на то, что война планировалась раньше, либо на то, что СССР считал, что вторая фаза войны начнется осенью в ближайшие годы. Предлагаю оценить текст и решить, о чем он — об аннексии Финляндии или о мире в обмен на территориальные уступки с ее стороны:

Сосняком по откосам кудрявится

Пограничный скупой кругозор.

Принимай нас, Суоми-красавица,

В ожерелье прозрачных озер!

Ломят танки широкие просеки,

Самолеты кружат в облаках,

Невысокое солнышко осени

Зажигает огни на штыках.

Мы привыкли брататься с победами

И опять мы проносим в бою

По дорогам, исхоженным дедами,

Краснозвездную славу свою.

Много лжи в эти годы наверчено,

Чтоб запутать финляндский народ.

Раскрывайте ж теперь нам доверчиво

Половинки широких ворот!

Ни шутам, ни писакам юродивым

Больше ваших сердец не смутить.

Отнимали не раз вашу родину —

Мы приходим ее возвратить.

Мы приходим помочь вам расправиться,

Расплатиться с лихвой за позор.

Принимай нас, Суоми-красавица,

В ожерелье прозрачных озер!

Авторизированный перевод. Украинский оригинал опубликован на Zaxid.net.