Дело «Национал-социалистического подполья»: почему немецкие правоохранители так боятся публичности?

Участница группировки «Национал-социалистическое подполье» Беата Цшепе во время оглашения приговора. Фото: Peter Kneffel / AP / Scanpix / LETA

В Германии завершился судебный процесс над «Национал-социалистическим подпольем» (NSU, НСП) — группировкой, совершившей серию взрывов и убийств. 11 июля — дата знаменательная. Суд над последней непосредственной участницей неонацистской банды длился с 2013 года. В общем и целом то, что пишут об НСП крупные издания — верно, однако Нигилист предлагает взглянуть на проблему шире.

Свежеобъединившаяся после падения Берлинской стены Германия впала в националистический психоз, и по стране прокатилась волна националистических погромов. Лозунг объединения «Мы — единый народ» превратился в «Мы — народ». Были поджоги, убийства, ночная охота на людей. В то же время официальная политика закрутила аферу с бегущими из Косово ромами — результатом грамотной инсценировки стал погром в Ростоке-Лихтенхагене. Власти, в свою очередь, использовали волнения для значительного ограничения закона о предоставлении убежища. Неонацисты же возомнили из себя  выразителей нужд и чаяний немецкого народа, и решили, что самое время начать действовать. Фокус их акций отошёл от борьбы с «не-немецкой» государственностью, основанной после Второй мировой войны союзниками и СССР. Они открыли охоту на иностранцев, трудовых мигрантов и этнические меньшинства.

Уже к середине девяностых было запрещено несколько крупных неонацистских объединений, а ближе к нулевым, дабы поправить имидж, власти объявили полномасштабную кампанию против ксенофобии. В стане неонацистов царили упадок и депрессия. Примерно в это время как минимум трое молодых членов «Тюрингской защиты родины», Уве Мундлос, Уве Борнхарт и Беате Чепе, после нескольких лет бурной деятельности, которая совершенно логичным образом привела к сооружению взрывных устройств и особенному вниманию со стороны полиции, решили не падать духом и уйти в подполье.

Судя по пропагандистскому видео, разосланному Чепе в 2011 году, примером для НСП служила британская террористическая организация «Combat 18», снимавшая подобные циничные ролики с призывами к насилию и убийствам. Нетипичное для политических террористов поведение —  не оставлять на месте преступления меток или признаний — соответствует именно боевым инструкциям «Combat 18».

Митинг памяти погибших от рук НСП, Мюнхен. Фото: Andreas Gebert/Getty Images

На счету (предполагаемого) трио взрывы бомб в 1999 в Нюрнберге, в 2001 и 2004 в Кёльне, а также убийство восьмерых турков и одного грека: Энвера Шимшека в сентябре 2000 и Абдуррахима Озюдогу в 2001 в Нюрнберге, Сулеймана Ташкопрю в 2001 в Гамбурге, Хабиля Килича в 2001 в Мюнхене, Мемета Тургута в 2004 в Ростоке, Исмаила Ясара в 2005 в Нюрнберге, Теодороса Булгаридиса в 2005 в Мюнхене, Мемета Кубашика в 2006 Дортмунде, Халита Йозгата в 2006 в Касселе. А кроме того — убийство полицейской Мишель Кизеветтер и покушение на убийство её коллеги, чьи связи с неонацистами так и остались невыясненными, в Хайльброне в 2007. Условное трио совершило 15 ограблений банков и супермаркетов. Среди прочих источников финансирования предполагаются заказы со стороны организованной преступности и распространение детской порнографии.

Ограбление банка в Айзенахе 4 ноября 2011 было последним, в этот раз обоим Уве не удалось выйти из полицейского окружения незамеченными. Они заперлись в своём трейлере, подожгли его и застрелились. В этот же день Беате Чепе подожгла квартиру в Цвикау, в которой трио проживало в последнее время, и разослала ставшее знаменитым видео, в котором мультяшная Розовая пантера объясняет все убийства и мотивацию НСП.

Лишь это видео и оружие из сгоревшего трейлера, в том числе и оружие полицейской Кизеветтер, собрали мозаику в одну картину. Но картина даже спустя пять лет расследований остаётся неполной.

Ясно, что втроём такие дела не делаются. Что знали Службы по защите Конституции, что знала полиция? Что знали следователи, расследовавшие нюрнбергские убийства? Или, уводя расследование в сторону криминальных разборок в турецкой диаспоре, они руководствовались собственным расизмом? Как бы то ни было, практически сразу после обнаружения НСП различные инстанции Службы по защите Конституции начинают уничтожать документы и улики по банде, в особенности касательно участия сотрудников органов и информаторов в поддержке и организации банды. При расследовании полицией были допущены грубейшие ошибки, очевидно, с целью отвести следствие от своих многолетних «успехов». Указания на существование банды были до 2011 года, даже со стороны итальянской разведки, но их проигнорировали. Убийство Халита Йозгата в его интернет-кафе вообще происходило в присутствии сотрудника гессенской Службы по защите Конституции, об ультраправых симпатиях которого было давно известно.

Дальше — больше: в 2009 один из свидетелей по делу НСП сгорает в своём автомобиле незадолго до выступления перед судом; в 2013 сгорает другой; в 2012 у главного следователя по делу НСП Эдати обнаруживают детскую порнографию на компьютере, и ему приходится уйти с поста; сотрудник отдела по борьбе с экстремизмом и важный информант по делу НСП умирает в 2014 в своей квартире от диабета; в 2015 одна из свидетельниц попадает в больницу с ушибом колена и умирает от тромоэмболии лёгочной артерии, год спустя погибает и её партнёр; в 2017 погибает ещё одна важная свидетельница, но причину смерти установить не удаётся, т.к. тело было неожиданно быстро и не планомерно кремировано; в конце июня 2018 в больнице впадает в кому и умирает следователь по делу НСП, который очень критично подходил к расследованиям — причина смерти не установлена, его семья требует вскрытия. Конечно, это всё спекуляции. Всё это вещи, которые вполне могут произойти с каждым, но в контексте расследований связей между НСП и правоохранительными органами они вызывают вопросы.

Беате Чепе в суде. Фото: Michaela Rehle/Reuters

По итогам суда Беате Чепе, которой не удалось свалить своё участие на влюблённость в одного из Уве и прикинуться простой домохозяйкой, которая «ни о чём таком не знала», получила пожизненное. Бывший функционер «Национально-демократической партии» Ральф Вольлебен получил 10 лет за снабжение банды оружием, Хольгер Герлах — три года лишения свободы за снабжение банды оружием и поддельными документами. Андрэ Эмингер, один из самых «верных» соратников НСП, получил два года и шесть месяцев вместо затребованных прокуратурой двенадцати и выпущен из зала суда на свободу: был засчитан срок, проведённый им в СИЗО. Карстен C. был осуждён на три года лишения свободы за передачу оружия, поскольку на момент совершения преступления ему было 19 лет. Герлах и Эмингер чуть не дали друг дружке «хай файв» в зале суда, присутствующие в зале неонацисты тоже остались довольны приговорами. Ну, а Чепе теперь может начинать общаться с интересными людьми в эпистолярном жанре, например, с Андерсом Брейвиком. Время у неё на это будет.

Бывший функционер «Национально-демократической партии» Ральф Вольлебен, осужденный на 10 лет за снабжение банды оружием. Фото: Joerg Koch/EPА

Наконец, в июле 2018, после завершения процесса государство запирает документы о банде в архив на 120 лет. Да, именно, на сто двадцать лет. Чтобы не рылись в грязном бельишке правового, демократического государства, которое имеет привычку навязывать свою волю и учить другие страны миру и терпимости.

Поддержать редакцию:

  • UAH: «ПриватБанк», 5168 7422 0198 6621, Кутний С.
  • USD: skrill.com, [email protected]
  • BTC: 1D7dnTh5v7FzToVTjb9nyF4c4s41FoHcsz
  • ETH: 0xacC5418d564CF3A5E8793A445B281B5e3476c3f0
  • DASH: XtiKPjGeMPf9d1Gw99JY23czRYqBDN4Q69
  • LTC: LNZickqsM27JJkk7LNvr2HPMdpmd1noFxS

You may also like...