Хикки, отаку и феминизм: существует ли «патриархат сыновей»?
Последние несколько лет русскоязычные радикальные феминистки много пишут о так называемом патриархате сыновей. Например, блогерка Cat Gekata говорит, что патриархат в нашем обществе никуда не делся, но подвергся косметической редакции — «смене парадигмы отцов на парадигму сыновей, когда власть одного мужчины сменяется на власть мужского союза – фратрии… Женщина же по-прежнему остаётся связанной с мужчиной сексуальным договором (то есть отдельную жизнь женщины, без мужчины, общество активно не одобряет, по-прежнему обязательные гетеросексуальность, «традиционная» семья, «любовь»), которые в итоге лишают женщину личностной, гражданской и политической субъектности. Благодаря произошедшей мутации, патриархат стал лишь актуальнее и — что важно! – незаметнее и гораздо эффективнее, адаптировавшись к гуманистическим идеалам, распространяющимся, опять же, исключительно на мужчин».
Женщина в патриархате сыновей как бы получает право быть сильной и много зарабатывать, но при этом её ресурсы всё равно тратятся на мужчину. Она «должна испытывать экзистенциальное наслаждение от самого факта осознания своей полезности мужчине».
Насколько термин «патриархат сыновей» корректен и признан ли социологами и философами?
Он принадлежит блогерке под псевдонимом Accion Positiva (настоящее имя — Татьяна Керим-Заде) и является, по сути, оксюмороном: классический патриархат подразумевает не просто власть мужчин, а старших мужчин. Официально этот термин не существует. Если набрать «патриархат сыновей» в англоязычном Google, на первой странице будет книга Сары М. Эванс «Сыновья, дочери и патриархат: Гендер и поколение 1968 года» — интересная вещь, но не совсем то, что нужно. На западе такое определение не легитимно даже в рамках феминистских блогов. Европейские и американские идеологини используют термины old patriarchy и new patriarchy, поэтому я также буду пользоваться определением «новый патриархат» для описания ряда проблемных ситуаций. Его краткую характеристику можно увидеть в одном из русскоязычных феминистских пабликов «ВКонтакте»:
«Неопатриархат характерен законодательным и видимым равенством, ведь мужчины и женщины подчас вместе работают, вместе учатся, по обоюдному желанию и добровольно вступают в брак, но в обществе всё так же сильны патриархальные стереотипы и традиции, повальная мизогиния».
Радикальные феминистки, нетерпимые к трансгендерам, причисляют к «неопатриархам» и транс-женщин. По их мнению, это либо аутогинефилы (мужчины, которые возбуждаются от переодевания в женскую одежду, — ред.), либо мужчины, не сумевшие выдержать конкуренции собратьев и самоутверждающиеся в женской среде. Что характерно, заметки таких феминисток, как Шейла Джеффрис и Дженис Реймонд, не отличаются от критики неопатриархата, которую в последнее время публикуют альт-райты, известные своей тоской по старым традициям.
Например, в декабре 2018 года на правой платформе «Quillette» появилась полная махровой конспирологии статья Хелен Джойс «Новый патриархат: как транс-радикализм вредит женщинам, детям и самим транс-людям». Там упомянуты кроссдрессеры (согласно Википедии, это люди, носящие одежду, характерную для противоположного пола, не испытывая при этом сексуального возбуждения, — ред.), которые «захватывают женские туалеты» и участвуют в женских митингах. Большинство ксенофобов сознательно или бессознательно путает их с трансгендерными женщинами. Веские причины для транзишена, по мнению автрисы, — «извращённое желание мужчин-вуайеристов получить доступ в детские пространства и педофильское желание получить доступ к детям». Это практически копия трансфобно-радфемских текстов.
Сложно сказать, чего больше в таких сочинениях — мизандрии или страха перед онтологическими чужими, — но эмоции и предрассудки не позволяют радикальным феминисткам здраво воспринимать ситуацию. Угнетённая группа, а именно трансгендерные женщины, в их глазах — неотъемлемая часть привилегированной группы и получает те же бенефиции от патриархата, что цисгендерные мужчины. Вместо группы транс-женщин среднестатистическая радикальная феминистка видит или белое пятно, или группу мужчин-«сыновей», переодевающихся в девочек, чтобы женщины-«матери» их больше жалели.
Интересно, что транс-эксклюзивные феминистки ненавидят «сыновей» и тех, кого зачисляют в эту группу, сильнее, чем мужчин-«отцов». Таким образом, радикальный феминизм легко оборачивается своей противоположностью — стремлением патриархалки получать ресурсы и защиту от статусного мужчины в обмен на бытовое обслуживание.
Анонимная российская радфем так комментирует цитату из Керим-Заде: «Если упрощать, то в парадигме отца действует правило: “любая женщина должна быть доступна… достаточно богатому/высокопоставленному/статусному мужчине”. В парадигме сына это правило меняется на: “любая женщина должна быть доступна любому мужчине бесплатно”. Если раньше “мужское право” должно было быть как-то подкреплено, то теперь оно “просто есть”».
Получается, что уничтожение доминирующей мужской элиты пошло женщинам во вред? Что для женщин предпочтительнее вертикаль иерархии под властью деспота? <…> Правовая зависимость женщин от мужчин перестала быть экономически рентабельной. Но и возможность для женщин жить за счёт заработка мужа тоже уменьшилась существенно. Также остро встала проблема двойной занятости: у женщин, вдобавок к семейным хлопотам, появились обязанности, связанные с продуктивным трудом».
К слову, определение «парадигма отцов (сыновей)» малограмотно само по себе: не обязательно учиться на гуманитарном факультете, чтобы это понять — достаточно посмотреть определение парадигмы в справочнике. Однако гораздо занятнее не наукообразный и при этом нелепый язык многих радфемских статей, а такое последствие патриархальной женской социализации, как ностальгия по доиндустриальным гендерным моделям (одна из них — ролевая модель патриарха). Многие открыто называют патриархат «отцов» меньшим злом. Это типичный идеологический откат — при этом радфем, конечно же, называют откатом практики интерсекционального феминизма, не имеющие к культу «отцов» никакого отношения.
С точки зрения феминизма третьей волны меньшее зло — неопатриархат. Всё-таки гораздо удобнее самостоятельно распоряжаться своими документами, финансами и недвижимостью, чем менять юридические и экономические права на мужскую защиту, которая в любой не зависящий от тебя момент может обернуться мужскими побоями. Но у неопатриархата есть существенные минусы.
Один из них — комплексы, которые навязываются женщинам достаточно многочисленной группой носителей неопатриархального мышления. Эти мужчины не представляют собой большинство, особенно в исламских регионах, но их легко обнаружить в любом относительно «прогрессивном» сообществе.
Человек с неопатриархальным мировоззрением хочет вести себя, как сын, и получать столько же привилегий, сколько отец. Типичные для сексиста противоречивые — они и должны быть противоречивы, чтобы делать самооценку жертвы неустойчивой, — требования к женщине он доводит до абсурда. Избранница должна быть не только сочетанием девственницы и порнозвезды (сексуализированную одежду и бьюти-практики она, в отличие от женщины-«дочери», оплачивает из собственного кармана), а ещё и брать на себя функции матери.
Но это не всепрощающая и беспомощная мать старого патриархата, а мать-меценатка. В лучшем случае от неё требуется не содержать мужчину, а просто решать свои проблемы без его помощи. Всегда. Он помогать ей не должен, да и вообще не должен ничего — у него эмоциональный интеллект эгоцентричного четырёхлетнего ребёнка, зато потребность изменять — вполне взрослая. Женщину, которая нуждается в помощи, он нередко клеймит «меркантильной», «неудачливой», «тупой».
Неопатриархалы бывают разные — от левых активистов, вообразивших, что «феминистка» переводится как «успешная карьеристка, готовая волочь на себе мужика, пока не помрёт» до тридцатилетних отаку и ноулайферов. Существование последних — в общем-то, радикальный маскулизм, подразумевающий, что у мужчины, отказавшегося от риска и достижений, всё-таки есть перед глазами женственные существа для развлечения и унижения, только они в сети и зачастую в 2D. Идейные же маскулисты не скрывают желания жить за счёт женщин, но при этом пользоваться у них несокрушимым авторитетом.
Один из самых странных идеалов неопатриахала — архетип матери-дочери как объекта желаний. Недаром некоторые хикки и двачеры влюбляются в героиню аниме «Серийные эксперименты Лейн». Это юная девушка, робкая и застенчивая, на фоне которой даже рохля почувствует себя героем, но при этом, как кажется парням, способная обеспечить избранника различными благами: огромный дом, наследство, услуги бесплатной хакерши. Безупречная женщина («ламповая тян») должна быть хрупким созданием, вместе с которым юноша спрячется от злобного мира, но при этом обладать мудростью, терпением и выдержкой зрелой женщины.
Неопатриархалы бывают не слишком опасны, хотя их коварство не стоит преуменьшать, но очень утомительны. Прежде всего, они раздражают вопиющим отсутствием логики. Но если понимать логику как маскулинный конструкт старопатриархального мира, то нормально, что неопатриархалы её презирают. «Сыновья» хотят всё и сразу, как дети, которые пытаются одновременно есть торт и чипсы.
Важно понимать, что рассуждения этих неудобных мужчин — последствие не феминизма, а новых форм патриархата, его бессмысленных перегибов, его системы, которая воспроизводит сама себя. Мужчины устали, но отвечать за это опять должны не более статусные самцы, а женщины, потому что неопатриархат при всей своей кажущейся антимаскулинности никогда не уничтожит фратрию. Более того, неопатриархалы — оружие консерваторов против феминизма: смотрите, мол, как из-за обнаглевших баб мужики измельчали. Гнев общества в таких случаях направляется не на «измельчавших мужиков», а на феминисток и любых сторонников освободительных идей.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ В TELEGRAM!
Поддержать редакцию:
- UAH: «ПриватБанк», 5168 7422 0198 6621, Кутний С.
- USD: skrill.com, [email protected]
- BTC: 1D7dnTh5v7FzToVTjb9nyF4c4s41FoHcsz
- ETH: 0xacC5418d564CF3A5E8793A445B281B5e3476c3f0
- DASH: XtiKPjGeMPf9d1Gw99JY23czRYqBDN4Q69
- LTC: LNZickqsM27JJkk7LNvr2HPMdpmd1noFxS