Юлия Латынина

Очередная антилевацкая колонка Юлии Латыниной «Предрасположенные. Чем отличаются друг от друга люди с левыми убеждениями и с правыми», по мнению некоторых левых, внимания не заслуживает — настолько она лжива и манипулятивна. Вроде бы, с Латыниной всё ясно, и даже старшеклассники на такое вестись не должны, но ведутся. Трудно не обратить внимание, что в последнее время правые популисты и их подпевалы стали работать совсем грубо. Почему? Потому что народ клюёт. Расплодилось огромное количество комментаторов, кричащих на каждом углу, что «левые и феминистки плюют на права исламских женщин».

Это клевета, но в неё верят. На моих глазах десятки окололевых поправели под влиянием пропаганды.  

На протяжении своей, так сказать, творческой карьеры Латынина по очереди воспевала всех, кого полагается воспевать в России: олигархов, статусных либеральных мужчин, Путина, а теперь, когда на горизонте замаячила левая угроза, — правых. Для правой пропаганды она использует заезженные, но всё ещё ходовые клише и паттерны. Иногда схема не срабатывает. Схожим образом правые мужчины средних лет в ответ на справедливые обвинения в сексизме, гомофобии и домогательствах кричат про «партком», рассчитывая (не всегда осознанно), что у собеседницы/-ка мировоззрение праволиберального диссидента 80-х, для которого слово «партком» обладает массой негативных коннотаций. Но одни собеседницы родились в 90-х и никаких парткомов не помнят, а другие отделяют само понятие партийного комитета от бессмысленного бюрократизма, прилипшего к нему в эпоху застоя. Я, например, не обижаюсь на «партком». Ну, партком и партком, что такого-то?

В роли «парткома» у Латыниной и сочувствующих выступает клише «левого инфантилизма». Достаточно левому сделать что-то не нравящееся правым, как начинается брюзжанье о «подростковом бунте» и «незрелости». В России вообще очень ценится концепция взрослости, но эта взрослость почему-то сводится к унынию, разочарованию в эмансипационных теориях, сожительству с надоевшими партнёрами, еженедельному пьянству вместо похода к психотерапевту и циничному поплёвыванию на всех, кто не скрывает, что хочет вымести из жизни унылое дерьмо. Есть и другая сторона обвинений в инфантильности — это сторона чисто буржуазная. Недавно мы с одним френдом обсуждали эту тему и пришли к выводу, что некоторых борцов с инфантильностью неплохо бы поселить в коммуналку, где течёт с потолка, не работает отопление, а в соседних комнатах живут агрессивные алкаши. Ну, и синекуру отнять вместе с папиными связями. Тогда этим вежливым людям станет ясно, чем мы недовольны.

А вот сторона третья: левые инфантильны, потому что якобы слишком благополучны и не видели настоящей жизни. «Левак — он, как домашняя кошка, заласканная и зацелованная своими хозяевами, идущая к каждому встречному на колени. Этой кошке очень хорошо дома. Но если она попадет в большой мир, она не протянет и месяца», – пишет Латынина. Интересные дела: оказывается, леваков из бедных семей, леваков-пролетариев, взрослых леваков, насмотревшихся в жизни на всяческую мерзость и поэтому ставших леваками, не существует. Как мы все живы до сих пор? И кто мешает Латыниной почитать учебники истории, где написано, что левое движение как таковое возникло в бедных слоях общества?  

Если суммировать вымышленные оппонентами причины левого инфантилизма, получается нечто алогичное. Левак инфантилен:

— потому что у него подростковый нигилизм и негативизм, он ненавидит всех людей, но это пройдёт, когда ему исполнится лет 30 (50, 90);

— потому что он, витая в розовых облаках, считает всех людей добрыми, а люди разные.

Вы бы хоть договорились между собой, что ли, нетоварищи.

Латынина заявляет: «Левак смотрит на жизнь через розовые очки и очень обижается, если кто-то рекомендует их снять. <…> Левый — это тот, кто считает, что все люди добры. Все люди добрые — кроме тех, кто не признаёт, что все люди добрые». На самом деле постулат «Человек от природы добр» относится к эпохе Просвещения, а не к «новым левым». Если говорить о психологии, среди левых наоборот довольно много мизантропов.

Посмотрим, какие спекуляции устраивает Латынина дальше. Поскольку её оптика клинически андроцентрична, она сводит левизну к чисто мужскому криптопатриархальному видению. Её сферический левак в вакууме — мужчина, игнорирующий женские проблемы: «Он читает о том, как в Афганистане муж запытал и убил свою девятилетнюю жену (она была продана ему в жёны в возрасте семи лет за тринадцать тысяч долларов), и ему неприятно думать об этом как о проблеме. Он и не думает… Если мигранты устраивают групповое изнасилование волонтёрше — её надо заставить молчать, чтобы не повредить делу помощи бедным мигрантам». Ведь левого феминизма не существует. Наверно, именно поэтому левые феминистки всю дорогу поддерживают феминисток из исламских стран. Однако же, насколько мерзко выглядит эта попытка сознательной антифеминистки сыграть на эмоциях той части либеральной аудитории, что склоняется к профеминизму.

Копеечным НЛП публицистка не ограничивается. Она пытается подвести под свой фантастический опус — ей-богу, кажется, что она как писала про инопланетные общества, так и продолжает, просто теперь называет это политической колумнистикой, — научную базу в стиле «британские учёные сообщили». Исследование Джона Хиббинга из провинциального американского университета объявляется авангардом современной науки: «Из экспериментов Хиббинга и его группы следовало, что у левых и правых разные физиологические реакции на угрозу. Если правый слышит громкий шум — он реагирует сильнее, чем левый.

Хиббинг демонстрировал людям фотографии, на которых изображено что-то отвратительное — например, огромный паук на человеческом лице или открытая рана с копошащимися в ней червями, и легко мог предсказать по их реакциям, кто из них левых, а кто консервативных убеждений. У консерваторов при виде отвратительных фотографий гораздо сильнее работала симпатическая нервная система — выступал пот. Совсем по-другому реагировали левые — их реакции были куда менее выраженными». Понятное дело, в университет Небраска-Линкольн съехались все левые мира и были обследованы лучшими учёными, которые тоже туда явились.

Предлагаю также ранжировать людей на левых и правых по предпочитаемому цвету обоев в прихожей. Вполне возможно, что если обследовать человек 15, то из них 9 окажутся правыми и предпочтут цветастые обои, а 6 — левыми и предпочтут однотонные. Это же какой простор для научных интерпретаций!

Но худший приём латынинской колонки — банальнейшая подмена понятий. Не левые как таковые — благополучные дурачки, вроде упоминаемых публицисткой бывших яппи, которые, понадеявшись на доброту окружающих, ушли с работы и отправились в путешествие, но были захвачены исламистами (если бы до них докопался white trash, возможно, Юлия об этом даже не упомянула бы). Если человек вырос в обеспеченной семье и не получил достаточных знаний об окружающем мире, он с какой-то вероятностью будет прекраснодушным и наивным. Воображать, что бедные не могут заработать просто из-за лени, — точно такое же прекраснодушие, только правое.

За инфантилизм левого движения Латынина фактически выдаёт стремление не озлоблять маргиналов и бедняков ещё больше. А тактика «неозлобления», не путать с непротивлением злу, часто работает. Человек может начать доверять тебе, если ты просто не будешь его трогать и дашь понять, что ты не враг и с тобой возможен диалог.

В среднем, конечно, люди третьего мира злы — это я как левый говорю, что бы там ни придумывала Латынина. Однако некоторые из нас, даже не будучи буддистами, рассуждают с позиции, которую я обозначу как левый буддизм. В VII веке один монах пошёл пешком через весь Китай за сутрами, которые должны были принести пользу живым существам. Он прекрасно понимал, что в пути его могут убить, но идти-то надо.

В контексте противостояния исламского и постхристианского миров важно понимать, что нет абстрактной массы мигрантов, мечтающей поглотить старую Европу: есть разные верующие, от мирных суфиев до джихадистов, есть состоятельные и нищие, есть мачисты и сбежавшие от репрессий гомосексуалы, насильственные мужчины и страдающие от насилия женщины; есть люди, исправить которых крайне трудно, и люди, готовые к переменам. Замечать различия между ними —  взрослый левый подход, а видеть всех мигрантов толпой врагов, которая хочет лишь одного — разрушить твой песочный замок, — как раз-таки инфантильность.

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал!

Поддержать редакцию:

• UAH: «ПриватБанк», 5168 7422 0198 6621, Кутний С.
• USD: skrill.com, [email protected]
• BTC: 1D7dnTh5v7FzToVTjb9nyF4c4s41FoHcsz
• ETH: 0xacC5418d564CF3A5E8793A445B281B5e3476c3f0
• DASH: XtiKPjGeMPf9d1Gw99JY23czRYqBDN4Q69
• LTC: LNZickqsM27JJkk7LNvr2HPMdpmd1noFxS