Мы «давили на стены» уже не вдвоём. Нас было так много, что конец этому свету был виден, оставалось считать его дни.

                                                                                                        Асель Акматова

Сборник квир- и феминистской фантастики «Совсем Другие» вышел в первой половине 2018 года в Бишкеке под редакцией Оксаны Шаталовой и Георгия Мамедова. В нём опубликованы произведения авторов и авторок из Кыргызстана, Казахстана, России и США.

Идея подобной антологии долго витала в воздухе: многие читательницы (и даже читатели-мужчины, но иные держат это в тайне) признавались, что устали от цисгетероцентристского дискурса советской фантастики и тем более — от современных образцов женского юмористического фэнтези с его патриархальными стереотипами. Русскоязычная мужская фантастика в лучшем случае идейно наследует Ивану Ефремову, который объективизировал героинь и всерьёз распространял идеал «широкобёдрой самки», с виду равноправной, но фактически выполняющей роль инкубатора: так, в «Туманности Андромеды» женщина обязана рожать, лучше двоих (какие препараты от месячных, какие искусственные матки, зачем мужчинам об этом думать?), но детей у неё отнимают, словно телят у коровы. Она, конечно, переживает, но должна помучиться и смириться. А ещё сольными танцами в прекрасном мире будущего занимаются только женщины: крутить бёдрами на потребу зрителей — не мужское дело.

В худшем… Возьмите любой пестрящий картинами изнасилований боевик или образчик творчества студентов Литинститута с сюжетом вроде «человечество уже сотни лет осваивает космос, но женщины в повествовании играют вспомогательную роль» — как мать, кричащая что-то с кухни героям, которые беседуют об умном. Половники у неё, там, кастрюли. В XXIV веке.

Некоторые авторы и авторки антологии решили не просто отойти от стереотипов, но расправиться с ними сурово, в духе Октавии Батлер (которая тоже упомянута в книге). Например, в рассказе Жанар Секербаевой «Химеры города Z» мир должен перейти в иное измерение, и главными консерваторами и регрессорами в этом истории, как это бывает и в реальности, выступают цисгетеросексуальные мужчины, понимающие, что при трансгуманизме остатки их привилегий окончательно растворятся.

Сыйнат Султаналиева («Элемент 174») изображает мир, где женщин осталось мало, и они распределены по чьим-то владениям. Лесбиянке при таком раскладе тяжело. Этот текст — развёрнутая метафора нереализованности лесбийского желания в современном мире: выбор для лесбиянки даже при умеренном патриархате довольно ограничен, и патриархалки с их комплексами и необходимостью приспосабливаться к партнёру, даже если он абьюзер, действительно кажутся ей «распределёнными по владениями». Будущее у Султаналиевой — словно до предела сгущённое настоящее: авраамические религии, которые имеют между собой немало общего, наконец сливаются в одну, и граждане признают триединого пророка Мошеиисухаммеда. Протагонистка занимает в обществе привилегированное положение благодаря семье, но её женская репрезентация от этого не улучшается: в виртуальной реальности даже аватарки исключительно мужские (это как сейчас на «мужских» предприятиях, где могут работать и женщины, не найти обуви и одежды небольших размеров, потому что «а зачем?»).

Дистопия Асель Акматовой — о феминистском и квир-восстании 2047 года. Будущее представляется безрадостным: бедность, безработица, стигматизация меньшинств. Действие рассказа «Если мы надавим вдвоём, то стены рухнут» разворачивается в Кыргызстане, где всё ещё считается, что «женщина без мужа — бестолковая женщина». Героиня после замужества утратила интерес к сочинению стихов, чего, в силу мужской социализации, не понимает её отец: «Я же могу писать книги, будучи семейным». «Тогда я не понимала, почему не получается, как раньше, в своей комнате по ночам писать строчку за строчкой, подбирая в рифму слова в конце строки. Мужчина может заниматься всем, чем хочет, несмотря на любое положение, не получая упреков от общества. Мужчине не выстраивают приоритетов: сначала семья, а потом все остальные «развлечения». Чтобы быть состоявшейся семейной женщиной, мне нужно было попрощаться и с мыслью об учебе в Америке, а как иначе? Как же я, замужняя, могла уехать учиться в чужую страну, оставив сына? Что скажут люди, родственники мужа? Самое главное, что подумает сам муж?» Рассказ также включает полудокументальное повествование о среднеазиатском феномене «келин».

Оксана Шаталова («Другое измерение») показывает, что технический прогресс не всегда способствует женской эмансипации. Некоторые антифеминисты утверждают, что суфражистское движение не имело смысла: пространство женских прав расширилось в ходе научно-технической революции. Но почему-то в Объединённых Арабских Эмиратах женщины продолжают занимать подчинённое положение. В «Другом измерении» инженеры спроектировали детей-роботов, которых (помимо живых детей) обязаны обслуживать женщины, чтобы не выйти из-под мужского контроля. Каждая гражданка носит индикатор женственности и должна следить, чтобы его параметры не упали до отметки «стыд»; последнему способствует отключение кричащих искусственных детей. Шаталова буквализирует метафоры «розовых очков»: женщин заставляют носить линзы и мультисенсор, благодаря которым они не видят людей из другого измерения — независимых бунтарок. Героини носят эмблематические имена — Забота (патриархальная женщина) и Радость (её сбежавшая сестра). «Мудробабам» лгут, что девушки, заболевшие «чёрным бешенством», пропадают или умирают, но на самом деле они совсем рядом: мужская цензура не допускает попадания правдивой информации о них в новый гинекей.

Другой рассказ Шаталовой, «Распалась связь времён», посвящён футуристической системе образования и медицины: героиня работает в цифровой больнице. Текст носит сатирический характер: издевательски изображены митинги фундаменталистов с лозунгами «Защитим великую литературу от клоаки Содома». Затронута и тема мужского профеминизма: альфа-самцы по умолчанию считают лидером феминисток парня, но на самом деле участницы феминистских флэшмобов не знают его — он просто подписан на феминистские паблики. Но в сознании патриархала мужчина в толпе женщин не может не быть вожаком.

«Пустота» американской писательницы Мии Мингус в переводе Мохиры Суяркуловой (ей же, к слову, принадлежит перевод знаменитого эссе Адриенн Рич «Обязательная гетеросексуальность и лесбийское существование») — о трансформации фашистских идей. «Это было лучшее, что Безупречные могли придумать: отправить калек подальше, — повествует одна из героинь. — Они не могли терпеть наше присутствие, но и не могли продолжить нас убивать. Они называли нас НБ — НеБезупречные». Рассказ самой Суяркуловой «Новая жизнь с понедельника» — о трансгендерности и попытках выйти из бинарной [гендерной] системы к тернарной. Приложение к рассказу — выдержки из энциклопедии 2297 года, среди которых особого внимания заслуживают фрагменты о вирусе бессмертия и «Обществе охраны человечества от дегенератов». Да, кстати, знаете ли вы, кто такие транс-WASP’ы?

Георгий Мамедов («За жизнь!») пишет о борьбе феминисток со всемогущей Конфедерацией, пытающейся запретить аборты и навязать обществу культ материнства. По мысли автора, феминистское движение в будущем становится ещё более разобщённым, поскольку феминизмом в один прекрасный момент начинают называть всё, что Конфедерации противостоит. Слово «пролайфер» терпит те же семантические изменения, что ругательство «квир»: теперь пролайферами называют не антиабортников/-ниц, а феминисток, ведущих просветительскую деятельность.

Рассказ Марии Вильковиской и Руфи Дженрбековой «Вальядолидская хунта — 2: Экипаж станции «Солярис» отвечает на вопросы Комиссии ООН», литературная пародия-переосмысление, как и многие другие тексты сборника, опровергает стереотип об отсутствии у феминисток чувства юмора. Вот только сексистам это читать, наверно, будет не так смешно.

Помимо прочего, в сборник вошли такие смешанные, вербально-визуальные, проекты, как «Астроматка» арт-группы «Метагалактика» и статья из «Википедии будущего» о разумных растениях (авторки — Ульяна Быченкова и Анастасия Кизилова), способных дистанционно передавать информацию и вступающих в межвидовые профсоюзы. Статья носит антирасистский и, шире, антиспесишистский подтекст: когда в XXII веке растения вышли из тени, выяснилось, что многие выдающиеся учёные-теоретики принадлежат не к человеческому, а к межвидовому сообществу, и это открытие снизило эксплуатацию растений.

Квазинаучный характер носит и текст Анатолия Черноусова, оформленный как иллюстрированная картами местности, звуковыми файлами, неразборчивыми кусками кода и рекламными вставками статья о вымышленном учёном.

Хагра, квир-художник из Казани, представлен кратким комиксом «Светлые лица», Самат Мамбетшаев — не только рассказом, но и иллюстрациями, Мохира Суяркулова — коллажами.

В послесловии редакция ломает ещё один стереотип — что смысл жизни феминистских и ЛГБТ-активистов заключается в противостоянии ради противостояния. Констатируется тот факт, что мир без патриархата не нуждается в феминистках, мир без гомофобии и трансфобии — в ЛГБТ-активистах, и это в порядке вещей: «Активизм работает на упразднение не только своих соперников, но и себя самого».

Трудно также не отметить среднеазиатскую оптику, присутствующую в большинстве произведений: непредубеждённого, лишённого «белой» экзотизации взгляда в русскоязычной литературе, особенно жанровой, до сих пор не хватает — особенно сейчас, во времена оживления колониального мифа.

Поддержать редакцию:

• UAH: «ПриватБанк», 5168 7422 0198 6621, Кутний С.
• USD: skrill.com, [email protected]
• BTC: 1D7dnTh5v7FzToVTjb9nyF4c4s41FoHcsz
• ETH: 0xacC5418d564CF3A5E8793A445B281B5e3476c3f0
• DASH: XtiKPjGeMPf9d1Gw99JY23czRYqBDN4Q69
• LTC: LNZickqsM27JJkk7LNvr2HPMdpmd1noFxS