Проституция: с кем воюют сторонницы легализации?

Известно, что после легализации проституции в Германии число вовлечённых в адалт-индустрию женщин, огромный процент которых составляют представительницы уязвимых групп, увеличилось, а убийства проституток участились, и что ни один кричащий о «такой же работе» гетеросексуальный мужчина не хотел бы видеть свою дочь проституткой или жениться на проститутке, если он не социально изолированный люмпен, которому всё равно, откуда брать деньги. Тем не менее, «проституционные войны» не заканчиваются.

Противниц легализации нередко упрекают в нежелании прислушиваться к мнению самих секс-работниц. Летом я опубликовала на феминистском сайте «РФО ОНА» воспоминания о своём общении с проститутками. Я жила в восьми городах, включая очень проблемные районы, много ездила автостопом и, по ряду причин, не могла не пересекаться с такими женщинами. Они чаще всего ощущали себя травмированными, недолюбливали мужчин и оставались в секс-работе или потому, что их больше никуда не брали, или из-за нежелания «пахать диспетчером за пятнадцать тысяч».

Непереводимая игра слов: «Минет лучше чем безработица»

Этот текст вызвал ряд возражений. Мне предложили прислушаться к проституткам, которые хвалят секс-работу. На ум пришла Китти Сандерс, которая раньше апологизировала проституцию, но после ухода из адалт-индустрии транслирует совсем иное мнение. Одна не одна такая. Руководствуясь той же логикой, я в отрочестве долго не говорила влиятельным людям, что думаю о своей школе — нужно было без особых проблем получить аттестат, а отец запрещал переводиться, — но это не значит, что заведение мне нравилось.

Есть и другая известная в узких кругах бывшая секс-работница, уроженка СССР, приближающаяся к среднему возрасту. Из этических соображений не ставлю ссылку на её пост. Посмотрим, почему её текст не так сильно противоречит цитатам из других проституток, хотя сначала может показаться, что это небо и земля.

Она и её комментатор_ки заявляют, что проституция была всегда, это древнейшая профессия, и запрещать её бесполезно. Во-первых, это утверждение содержит токсичную установку — намёк на эссенциальную склонность к проституции у всех обладательниц XX-хромосомы; а потом мы удивляемся, почему нам всю юность приходится отбиваться от непривлекательных мужчин, предлагающих деньги за секс повсюду — например, ко мне подкатывали с купюрами на автобусной остановке, где я стояла в джинсах и толстом свитере, а квартирохозяйки отказывались сдать нам со знакомой жильё: «две девки устроят бордель». Прошло семнадцать лет, но стереотип «две-три приезжие девчонки = публичный дом на съёмной хате» процветает.

Во-вторых, даже поверхностное изучение антропологии наводит на мысль, что если подразумевать под профессиональной деятельностью не самостоятельное добывание ресурсов в диких условиях (строительство убежища, охота), а получение еды или эквивалента труда в обмен на какие-либо востребованные соплеменниками действия, то первая профессия — служитель культа, шаман. Но вернёмся к апологетке секс-работы.

Почитав её фейсбук, невольно замечаешь мощную идентификацию с агрессором: белых гетеросексуальных мужчин она ругает редко, зато постоянно оскорбляет женщин. Вот и здесь — о мужчинах-антилегалайзерах в посте ни слова, зато женщины — это «собаки»:

По-моему, антипроституционный активизм – это такой сексопатологический диагноз… «простяф-тяф-туция – это узаконенное изнасилованни-йяу! сексуальная сфе-рррафф! для меня сакр-рррау-льная! не могу спокойно жить, зная, что где-то кто-то может купить секс за деньг-рафф-ррафф!» (формулировки не мои – я только раскрасила) — я смутно догадываюсь, что возможно, до этих дам просто не дошла благая весть о женском оргазме… или они случайно лишнего отхватили, выбривая зону бикини…

Логических ошибок в одном абзаце множество. Начнём с того, что проституция обслуживает наслаждение клиента, а не работницы. Поэтому так много обиженных отзывов клиентов на специальных сайтах: «мне показалось, что меня не хотят», «фея отворачивалась» и т. д. Я уже цитировала знакомую проститутку: «Как можно спать с мужчинами не за деньги, это же никакого удовольствия?»

И если женщина в первую очередь ассоциирует проституцию, основанную на дегуманизирующем сексе, с удовольствием, то она страдает диссоциацией. Оргазма не приносит любой, не только оплачиваемый, секс с мужчиной, где идёт игра в одни ворота (поэтому столько жён рано или поздно устают притворяться, что им это нравится, и рассказывают сказки про «больную голову» и «гинекологические болезни»). А среди клиентов проституток полно неумелых любовников. Героиня этого не скрывает.

Кроме того, героиня не знает — высшего образования у неё нет, и не смогла она его получить из-за ментальных проблем, а затем — из-за химической зависимости (те самые «кошмарные аболиционистки» отмечают: среди вовлечённых в проституцию много нервно- и психических нездоровых, аутичных и наркозависимых женщин), — об адаптивных физиологических механизмах: смазка может выделяться и во время изнасилования, смягчая боль, а оргазм — это просто рефлекс. С точки зрения героини, если оргазм в процессе секс-работы вообще случался — всё хорошо, ужасы проституции преувеличены. Таким образом, медицинская безграмотность ведёт к недооценке реальных опасностей секс-работы.

Далее героиня смешивает религиозных антисексуалок с аболиционистками, которые могут быть атеистками и вести свободный образ жизни. И те, и другие для неё — врагини, ненавидящие женщин, то есть, по её странной логике, назвать проституцию (которая возникла по вине мужчин, заточена под желания мужчин и всячески поощряется мужчинами) насилием против женщин — возненавидеть женщину:

Я не смею отказывать в зоологической аутомизогинии и этим сучкам – просто в нашем обществе это не модно, поэтому дам, чей образ жизни не соответствует пуританским нормам, принято считать сосудами не собственного их греха, а вражеского, мужского. то есть, явная и открытая мизандрия сочетается в этих странных душах с плохо скрываемой ненавистью к женщинам, а значит, и к себе тоже.

Как назло, в комментариях появляется женщина, не производящая впечатления религиозницы, но мизогинная — она сообщает, что проституток вместе с их клиентами надо выселить в гетто, чтобы они не заражали остальных ЗППП. Да, клеймение проституток может быть совершенно не связано с религиозными легендами о «спасении души».

Некоторые люди испытывают тревогу, будучи не в состоянии полноценно контролировать собственную жизнь — за них слишком многое решают государственные институты, — поэтому приобретают связанный с контролем над собственным здоровьем невроз. Из той же категории — пенсионеры, которым повсюду мерещатся ГМО (ГМО-фобия на почве невежества — отдельный сценарий) и нитраты, а значит, надо есть только со своего огорода. Соответственно, секс-работницы попадают под раздачу.

Разумеется, невротичку тут же причёсывают под одну гребёнку с аболиционистками и хасидками. Удивительное стихийно-манихейское мышление.

Героиня выдаёт наибанальнейший из всех возможных стереотип:

Они точно такие же проститутки, как те, что по тарифу, только в отличие от них, действительно продались целиком и полностью, с потрохами, продали свою свободу, и единственная возможность для них не оказаться при этом в положении лоханувшихся дешевок – загнобить тех, кто честно ебется за живой бабос…

Вчитайтесь внимательно: героиня в принципе не представляет, что:

  • противница проституции может любить и уважать женщин, искренне сочувствовать проституткам, желать им избавиться от насилия и понять, что такое постоянный секс по настоящему согласию и взаимному желанию;
  • женщина может ощущать себя субъектом, а не объектом секса и вообще мыслить себя внутри расклада «я зарабатываю на жизнь сама, секс для меня — по ту сторону торговли, а мужчина — не потенциальный содержатель».

И это страшно. Не лично мне, а вообще. Женщина этот эмоциональный выплеск, однако, называет анализом:

Пост написан не как попытка не просто выпустить пар, но сделать это единственным, доступным мне, способом – проанализировав ситуацию.

Заканчивается пассаж на высокой ноте:

Примерно так поддерживаются госмонополии в коммунистических режимах.

А разгадка проста: политически не подкованную героиню заагитировали в альт-райт лагерь, и теперь она по любому поводу выливает недовольство жизнью на левых, не отличая КПРФ и латиноамериканских киршнеристов от анархистов. Понятно, что женщина стремится поддержать мужское мнение, а альт-райты — маскулинизированное течение. Кто, как не проститутка с большим стажем, знает, что этот мир до мозга костей мужской, поэтому надо искать одобрения мужчин, а не «бабья». Но при этом женоненавистницы — аболиционистки, а не она. Альтернативно правые мужчины аплодируют.

Поразительная логика высвечивается и в других комментариях. По словам героини, аболиционистками движет комплекс власти. Затем идут, видимо, проекции:

…Это и есть желание порулить. если не напрямую, то хоть опосредованно, приобщиться… это как в маньяческих парах: один убивает, тот, который сильнее, а другой вроде как пассивный, субмиссивный партнер, но он старается, вдохновляет сильного, чтобы, когда тот распалится, поймает жертву и начнет мучить, стоять рядом и кончать от чувства причастности.

То есть желание безвластия, стремление видеть прочих людей свободными, не занятыми рабским отчуждённым трудом, апофеозом которого выступает проституция, она не замечает: для неё это некое слепое пятно. Аболиционисток она характеризует как людей с низкой социальной ответственностью: «единственная ситуация, которая такими обычно не рассматривается – это что под раздачу внезапно попадут они сами».

Это одна из главных ошибок рассуждающей: феминистки прекрасно понимают, что могут попасть под раздачу (об этом моя колонка «Феминизм и проституция»), и не хотят этого. Мы выступаем за свободную сексуальность, новую сексуальную революцию, полиаморию (или моногамию, при условии, что при формировании этого выбора задействовано минимальное количество механизмом принуждения). Мы не хотим, чтобы наркозависимые женщины уходили в проституцию, как героиня, чтобы вокруг юных иногородних студенток вились сутенёры.

Но ещё страшнее сказанное в финале дискуссии. Героине понравилась проституция, потому что не хватало денег на вещества, а тут средства появились, и потому, что после токсичных отношений с молодым человеком она чувствовала себя ничтожной, а проституция подарила ей ощущение востребованности. Сейчас она не работает и принимает заместительные препараты на основе метадона, но готова избивать в кровь женщин, которые «хотят запретить ей» проституцию.

Характерно, что шведская модель, которая не наказывает проститутку, штрафуя лишь клиента, воспринимается героиней как атака на секс-работниц: так работает идентификация с доминирующей группой. «Запретили привилегированному — всё равно что запретили мне».

В своё время эта женщина стала ньюсмейкером: её семью превозносили, мать позиционировали как мудрую женщина, принимающую дочь любой. Но из текстов героини следует, что семья у неё достаточно давящая. Это ещё один ответ на вопрос, «почему проституция». Героиня отчаянно хочет перестать быть жертвой, но для достижения цели делает лишь одно — конвертирует агрессию в адрес группы, которую правые назначили козлами отпущения, а именно — левых феминисток. И это не вина её, а беда.

На самом деле она пытается сказать: «Я хочу высокооплачиваемую работу, но мне мешает стеклянный потолок. Хочу быть любимой и принимаемой как есть. Я талантлива и достойна хорошей жизни». Но из-за общественной дискриминации и ментальных проблем она видит только один способ добиться этого — работу, разлучающую личность и её тело.

По аналогии вспоминается рассказ Виктории Беломлинской о немолодой русскоязычной эмигрантке, для которой изнасилование бомжом становится единственным способом получить хоть какой-то секс, и она даже этому рада. Если вы можете получить секс только в случае нападения маргинала, от которого легко заразиться, а симпатию и востребованность — только работая проституткой, — это не значит, что изнасилование, инфекции и проституция хороши. Это значит, что семья и государство довели вас до крайней степени отчаяния.

С кем же на самом деле воюют сторонницы легализации? С ветряными мельницами, соломенными чучелами, нацарапанной на плохой бумаге карикатурой на феминистку. И, прежде всего, со своими страхами и комплексами — безуспешно. Потому что выбрали один из наименее эффективных методов.

Поддержать редакцию:

  • UAH: «ПриватБанк», 5168 7422 0198 6621, Кутний С.
  • USD: skrill.com, [email protected]
  • BTC: 1D7dnTh5v7FzToVTjb9nyF4c4s41FoHcsz
  • ETH: 0xacC5418d564CF3A5E8793A445B281B5e3476c3f0
  • DASH: XtiKPjGeMPf9d1Gw99JY23czRYqBDN4Q69
  • LTC: LNZickqsM27JJkk7LNvr2HPMdpmd1noFxS

You may also like...