Русская армия в очередной раз проиграла, сдав Херсон. ВСУ создали такие условия, при которых оборона города стала невозможна. Хотя на южном фронте украинцы всё это время несли потери, ВСУ продолжали отстаивать Херсон, и оккупанты вынуждены были отступить.

Чем больше солдаты империи позорятся, тем яростнее русские чиновники пытаются заткнуть и разорить всех, кто говорит об армии правду. Но уже не очень-то получается: теперь и жёны патриотов толпами идут ночевать под военкоматы и записывают видео о нехватке воды, еды и амуниции у мужей, о том, что русские своих бросили. Один из характерных примеров — новобранцы с юга России, которым обещали службу в теробороне, но швырнули их на передовую без касок и бронежилетов. А заодно приписали их к несуществующей части 11097.

Русские мародёры надеялись прогреметь на весь мир благодаря взятию Киева за три дня. Но прославились кражами стиральных машин и подержанного белья, а теперь — ещё и воровством енота. Об этом написала поэтесса-пропагандистка Анна Долгарева:

«У меня очень просили хороших новостей по Херсону, но, реально, единственная хорошая новость в том, что мой товарищ успел покрасть енота из Херсонского зоопарка».

Анна хвасталась, что «покрадает» мариупольских котов, чьи хозяева погибли или сбежали по вине русских, и сама бы украла енота, если бы предоставился такой шанс. Вот они, два лица женского путинизма: боброедка и енотокрадка. Маргарита Симоньян и Анна Долгарева. Не очень-то красиво звучит на контрасте с пафосными заявлениями о русском мире, а что делать.

Лицо же русского воина — это лицо обиженного ребёнка. Не сурового мужчины, а злобного инфантила, не способного без мамки (или жены, её заменяющей) обустроить быт, крадущего котят и енотиков и пишущего собственным дерьмом на стенах чужого дома. Возможно, некоторые и на своих стенах рисовали бы, да вот жена-мамка за это вломит. Инфантилу по возрасту можно бухать и курить, но ответственности у него не прибавилось. Он не станет разгребать последствия своего поведения, а заплачет: «Папа Вова, меня эти козлы дураком обозвали! Накажи их. Статьёй за дискредитацию армии».

Инфантил не научен думать на несколько шагов вперёд и даже после того, как его многократно кинули, будет хлопать глазами и блеять: «За пару дней до сдачи многие дружно кричали о том, что этого не будет, а кто догадался и прямым текстом говорил — [того] называли хохлоботом. Когда флаги опускали — говорили о том, что всё в порядке, практически по всем нашим каналам. Потом шли разговоры о том, что русские готовят кровавую баню в городе всем гостям. Вот и попробуй понять в этом шуме — действительно ли уходят. А может, на суете пытаются снять с места?» 

Чаще так рассуждают штатские, но и русским солдатам свойственен подобный тип мышления. Когда чиновники дали им ржавое оружие и предложили спать на улице или в сарае, они не могли понять, кидают их или всё в порядке. Когда им пришлось тащить на себе раненых от Макеевки до Валуек, и ни один русский офицер не помог с машиной, они начали задумываться, но надолго ли проснулся их рассудок?

Они якобы несут цивилизацию и духовность в мир «нацистов и наркоманов», а сами воруют енотов и гадят в гостиной. Их поэтессы рассуждают о православии, целомудрии и спасении детей, а через пять минут признаются в телеграме, что постоянно бухают и составляют донжуанский список из мужиков в камуфляже. (В бухле и сексе ничего плохого нет, но православие же, воздержание, аскеза!)

После Херсона должны быть Донецк и Луганск. Что произойдёт там? «Мы не отстояли город, но взорвали мост и украли трусы работницы общественного туалета?»

Ганьба, а не «вторая армия мира».