Сначала — много лет назад — я прочла книгу Маргарет Этвуд и только на днях посмотрела новую экранизацию. Жуткий сюжет 1985 года теперь разворачивается в актуальных декорациях — интернет, смартфоны, новые автомобили. Оказывается, некоторые зрители недоумевают: героиня слишком заурядная. Но феминизм вообще о том, что обыкновенная, ничем не выделяющаяся женщина может найти силы сопротивляться. Феминистка — не обязательно яркая скандалистка вроде подруги Джун, Мойры.

Институция подружества, впрочем, показана хрупкой и непрочной. Мужчины стравливают женщин, разделяя их на касты. «Наша предыдущая служанка была новенькой, — говорит жена командора, — пришлось дрессировать её, как неумную собаку». Но для мужчины высшей касты и та, и другая женщины обладают статусом домашнего животного. Женщины могут конкурировать лишь между собой — мужчины от  соперничества с ними защищены десятками социальных подпорок. Женская мизогиния поощряется. Тётка Лидия рассказывает служанкам, что в экологической катастрофе виноваты развратные женщины (а вовсе не плохие очистные системы и, в целом, захватнически-потребительская мотивация власть имущих).

Элизабет Мосс. Фото: IMDb

Женское недовольство системой наставницы умело направляют в сторону угнетённых — других женщин и «низкоранговых» мужчин, нарушающих продиктованные «высокоранговыми» правила.

Протагонистка также не чужда внутренней мизогинии. В романе она мысленно упрекает свою мать-феминистку: контрреволюцию спровоцировала эмансипация; «мама, ты мечтала о женской культуре — вот она». Но контрреволюцию, скорее, провоцирует недостаточная эмансипация: неопатриархат подарил женщинам двойную нагрузку, он вынуждает их тащить на себе мужчин-«сыновей» и мешает по-настоящему сопротивляться «отцам», которые, лишившись части привилегий, предсказуемо задумались о реванше. (Данная статья написана известным коллективом русскоязычных радфем, поэтому всё изложенное там нужно делить на два, но общее представление о «патриархате сыновей» она даёт).

Элизабет Мосс и Энн Доуд. Фото: IMDb

Прослойка служанок — тот самый ведический рай, о котором болтают шарлатаны и шарлатанки, зарабатывающие на ментально неустойчивых, необразованных женщинах. Под увеличительным стеклом Этвуд мы видим, что носительницы материнской функции действительно как бы привилегированы: их кормят,  охраняют от насильников (но не от законного владельца, такого же насильника), задабривают похвалами. «Вы послужите для чистой цели», — говорит служанкам наставница, и эта сцена не выглядит фантастичной. Почти любая женщина слышала карамельные сказки о святости материнства, а после родов огребала ворох проблем, которые должны были рассеяться, как дым, при виде настоящего мужчины, но почему-то не исчезали.

Элизабет Мосс и Алексис Бледел. Фото: IMDb

Бунтарок вместе с неспособными забеременеть служанками «выписывают» из женщин и ссылают в колонию, что напоминает о нынешней дискриминации транс-людей и неконформных женщин. Избавившись от гендера, личность не обретает свободу — ей грозит смерть или остракизм.

«Этот придуманный мир совершенно не жизнеспособен. Эта искусственная конструкция не держится вообще ни на чем, кроме феминизма, который последнее время несколько навяз в зубах, а в отечественном изводе еще и регулярно превращается в охоту на ведьм», — пишет известная блогерка, а я думаю, что и произведение Этвуд, и сценарий — неосимволистская антиутопия, а навык понимания неосимволизма присутствует не у всех.

Алексис Бледел. Фото: IMDb

«… при таких проблемах с рождаемостью довольно странно было уничтожить весь институт акушерства и гинекологии», — отмечает рецензентка. Что ж, посмотрим на реальность. В Ярославской области, по словам чиновников, недобор населения. Но что власти не так давно сделали с большинством роддомов и женских консультаций? Google подскажет: оптимизировали. Результатом чего стали несколько детских трупов. Почему чиновники так поступают, отдельный разговор.

Не всем приходит в голову, что в обществе с развитой гинекологией садисты и фрустрированные женщины не смогут подвергать других женщин операциям вроде карательной клитородэктомии. Казалось бы, это очевидно. В крайнем случае, сохраняется  одна из технологий, а в остальном мужчины-доктора придерживаются консервативного подхода. Вспомним, что до VII века гинекология довольно успешно развивалась, но из-за религиозного мракобесия откатилась назад.

Элизабет Мосс и Алексис Бледел. Фото: IMDb

Рецензентка также удивляется, почему Джун узнаёт о демографической катастрофе только после родов. А теперь посмотрим на реальных людей с высшим образованием, многие из которых не могут скачать из интернета Гражданский Кодекс и понять хотя бы половину там написанного; на людей, проходивших в институте историю, но считающих, что население Земли неуклонно сокращается; на россиян, не способных выяснить, что на самом деле в Киеве нет хунты. А ведь, кажется, что может быть проще. Многих из нас окружают люди, способные провести химический опыт или создать код, но убеждённые, что матерщина беременной скажется на интеллекте ребёнка.

«Где вы видели переворот, в результате которого плохо оказывается даже его главарям? Представьте себе Ленина после Октябрьской революции, сидящего на сухом пайке», — пишет другая зрительница. Но моё поколение ещё помнит историю о Дзержинском и картошке с салом.

Ивонн Страховски. Фото: IMDb

Традиционно мыслящие женщины, обманутые пропагандой, воображают, что патриархат даст им крепкую семью и мужчину, который не станет размениваться на других женщин. Тем, у кого нет времени читать художественную и философскую классику, сериал демонстрирует ошибочность такого мнения на примере командорских семей. Сериальный мир — патриархат в квадрате, где схемы прочерчены максимально чётко, а образы сгущены до символов. У женщины, будь то жена командора или прислуга, нет права на второго мужчину, но право мужчины на вторую женщину официально узаконено, при условии, что  он из высшего или среднего класса. Можно сравнить дискриминированных женщин с угнетённой категорией самцов, которым жёны не полагаются вовсе. Но женщин, которым не полагаются мужчины, тоже достаточно, в то время как у вышестоящей женщины партнёр должен быть один. Она не равна мужчине своей касты.

Эпизод игры с командором, в которой Джун может победить, но должна проиграть, чтобы выжить, иллюстрирует понятие «стеклянного потолка». Не каждый патриархальный мужчина хочет абсолютно безграмотную женщину, но умная женщина всё равно обязана отставать на шаг, а если перестанет прикидываться глупой, всё равно не выиграет по-крупному: система уничтожит её, сразу или постепенно. Мужчины разновидности «каменная стена» такие каменные, что им надо постоянно поддаваться. У камней нет мозгов, но они способны засы́пать тебя с головой.

Элизабет Мосс, Алексис Бледел, Денесса Грант, Бая Уотсон. Фото: IMDb

Несколько забавна и рецензия обозревательницы «Коммерсанта»:

«Феминистки уже было схватились за этот материал как за свой, но под налетом назидательности обнаружили в нем черты того, что в кино называется «эксплотейшен» — множественное изображение женских страданий ради них самих: это когда «глядите, какой ужас!» произносится скорее заинтересованно, чем возмущенно. Здесь нет спекуляции обнаженкой или кровищей, которую давно освоили новейшие драматические сериалы самого высокого порядка вроде «Игры престолов», зато есть тончайшая игра с эмоциональным вовлечением, когда, глядя на экран, чувствуешь себя на одной доске с жертвой».

Но профеминистское искусство не обязательно сводится к лубочно-плакатной прямолинейности, а чертами эксплотейшена обладает любой массовый фильм — где-то они постмодернистски переосмысляются, как в «Игре престолов» или фильмах Тарантино, где-то выглядят наивно. Сериал Рида Морано — бергмановская драма, растянутая во времени и умноженная на специфику поджанра women in prison; при этом эксплуатационные приёмы использованы в меру, а приёмы артхауса не настолько часты, чтобы оттолкнуть неподготовленных зрительниц. Вероятно, игра Мосс напоминает «спекуляцию» по контрасту с картонной игрой некоторых попсовых звёзд и второстепенных актрис любовного мыла, которые уже не могут улыбаться из-за инъекций диспорта. В наше время, когда тридцатилетние женщины часто выглядят совсем девчонками, героиня Мосс кажется слишком взрослой для своих лет, но это и хорошо. Её героиня словно иллюстрирует тот факт, что для побега от ультрапатриархата нужна зрелость. Внутренняя, а не внешняя — но сейчас мы говорим об иллюстрации, которая должна быть наглядной.

Элизабет Мосс и Алексис Бледел. Фото: IMDb

Очевидный плюс новых сериалов — реалистичность облика героинь. В начале фильма Элизабет Мосс убегает от преследователей в удобной обуви, затем мы видим её измученное отёкшее лицо. (В отрочестве мне при виде актрис, носящихся на шпильках и сохраняющих безупречный макияж после драк и погонь, хотелось удавить режиссёра леской.)

Серьёзный недостаток у сериала один: затянутость, снижающая производимый на публику эффект. Одного сезона вполне бы хватило. Если разбавить слишком крепкий алкоголь, ничего страшного не произойдёт, но здесь порой не вино с водой, а вода с вином.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ В TELEGRAM!

Поддержать редакцию:

• UAH: «ПриватБанк», 5168 7422 0198 6621, Кутний С.
• USD: skrill.com, [email protected]
• BTC: 1D7dnTh5v7FzToVTjb9nyF4c4s41FoHcsz
• ETH: 0xacC5418d564CF3A5E8793A445B281B5e3476c3f0
• DASH: XtiKPjGeMPf9d1Gw99JY23czRYqBDN4Q69
• LTC: LNZickqsM27JJkk7LNvr2HPMdpmd1noFxS