«Широк русский человек, я бы сузил», — сказал один из героев романа «Братья Карамазовы». Not all russians, но у многих русских эта широта проявляется в катастрофической нехватке чувства меры, неумения найти золотую середину. Если это так называемый русский интеллигент, он порой будет кидаться из крайности в крайность и оправдываться Библией: «Не будь ни холоден, ни горяч».

А что будет, если станет человек «ни холоден, ни горяч»? Светские люди говорят: превратится в убогого мещанина. Религиозные: погубит бессмертную душу. Поэтому русские середины знать не хотят и мечутся между двумя полюсами — сверхидеей, сопряжённой с нездоровой аскезой, и тотальным потребительством.

Первого мы от очень многих ватников не ждали. Ведь именно они, в отличие от нас, левой, анархистской и либеральной оппозиции, ходят на митинги за деньги и неплохо финансируются государством. Между тем, имперская публицистка Ольга Туханина воет белугой в фейсбуке:

«Владимир Владимирович, миленький! Трахните уже их всех! Мы об этом с 1990 года мечтаем. Может, завалим всю мировую экономику? Красиво же. Весь финансовый мир в труху. Давайте все мы вместе прыгнем в этом опускающемся финансовом лифте».

Такие эпистолы напоминают примитивный троллинг, но она не провоцирует. Это русское мортидо. «Не жили хорошо — нечего было и начинать, поэтому умри ты сегодня, а я завтра». Процветающая Украина с новой и отреставрированной старой архитектурой для них тоже недостаточно красива. А вот развалины, грохот бомб — это совсем другое. Как писал русский классик Маяковский: «Я люблю смотреть, как умирают дети».

Ладно Туханина, но пропагандисту-на-зарплате Захару Прилепину нет ещё и пятидесяти, а он уже включил риторику «нам ваших западных ресторанов не надо» и «русские не боятся смерти». В частности, бывшего нацбола порадовало закрытие «Макдональдса». Захар написал в телеграме:

«Макдональдс в России всё. Ждал окончания этого позора 30 лет».

Если любимец мортидиозных публицисток не уберёт из Украины войска, у Захара появится ещё немало поводов радоваться, например:

«Туалетная бумага в России всё. Ждал возвращения к подтиранию газетами 30 лет.

Стиральный порошок в России всё. Надо хозяйственным мылом стирать, чтобы на водку денег больше осталось. Ради лишних денег на водку готов подождать ещё 30 лет.

Горячая вода в России всё. Теперь русские будут сильными и закалёнными. Наблюдал за их позором 30 лет, но пришла пора вернуться к истокам».

Рядовые граждане тоже усердствуют. Бумеры вспоминают 80-е, когда стиральные машины работали плохо, а в коммуналках не было отдельной ванной для каждого жильца, и ничего — людьми выросли. Главное — победить нацизм и фашизм. Разумеется, не свой. Иногда возникает чувство, что эти несчастные просто устали жить и ищут удобный повод, чтобы себя угробить. Суицид — грех, бог накажет, а тут ты умрёшь постепенно, как бы в борьбе как бы за что-то хорошее.

Прямая противоположность этой плохо отрефлексированной суицидальщине — зацикленность на бытовом комфорте. Лишь бы урвать побольше, а потом хоть трава не расти. Раннесоветская борьба с мещанством обернулась торжеством мещанства застойного, а потом оно поглотило постсоветских россиян. Родители нынешних мародёров, радостно волокущих телевизоры из брошенных украинских квартир, возможно, были готовы убить бабку за квадратные метры и тряслись над дефицитным хрусталём. (Кому он нужен теперь, этот хрусталь?)

Клеймо «колбасного эмигранта» патриотня вешала на всех подряд, но многие действительно уезжали не за возможностью читать запрещённые книги, ходить на запрещённые выставки и дышать свободным воздухом, а за едой. Жлобы есть везде, но жлобство русских так раздражает именно на контрасте с их декларативной духовностью. Несметное количество колбасников маскируется под суицидальных русских со сверхидеями (см. выше), но суть не меняется и рано или поздно являет себя, как Христос — народу.

Они говорили: «В Украине вкусно». Они и сейчас приехали туда жрать. Один украденный телевизор или холодильник оставят себе, второй продадут скупщику и проедят. Некоторые покинули империю, лишь когда над возможностью сожрать дорогой веганский десерт с лавандовым рафом нависла буква Z. Война беспокоит их только как источник санкций. Мешающих жрать.

В Польше мне часто приходилось видеть украшенные стихами поэтов-модернистов здания. Мэр одного из южнопольских городов нанял граффитчиков, чтобы нанести на стену жилого дома стихотворение Кристины Милобендзкой. Во многих кафе меню открывается стихами классиков. В Петербурге же власти который год требуют закрасить граффити с изображением Хармса, не говоря уже о стихах. Вот они, бездуховный Евросоюз и литературоцентричная Россия.

«Я в шоке от такого сильного увлечения русских материальными ценностями», — сказала мне одна полька. Русские до пандемии толпами ездили в Гданьск, чтобы купить мешок жратвы подешевле. Часть испортится, потому что сразу всё не съешь, но ведь урвали же. 

То же самое происходит с Крымом: они его испортили. Но урвали.

Оккупант носится между жлобством и мортидо, как электровеник. Не удалось стать самой великой и богатой империей? Тогда мы не будем жить спокойно и скромно, постепенно выбираясь из грязи. Мы вам всё обрушим, всё поломаем. Смотри, мамка-Европа, я отморозил уши тебе назло.

И нет ему покоя, и нет надежды.  

Поддержать редакцию:

• UAH: «ПриватБанк», 4149 6293 1740 3335, Кутний С.
• USD, EUR: PayPal, [email protected]
• Patreon
• USD: skrill.com, [email protected]
• BTC: 1D7dnTh5v7FzToVTjb9nyF4c4s41FoHcsz
• ETH: 0xacC5418d564CF3A5E8793A445B281B5e3476c3f0