Казус Садового и парадоксы демократии
Разочарование многих либералов в мэре Львова Садовом, который якобы прогнулся под клерикалов, доведя до увольнения Ирину Магдыш за критику церкви, очень напоминает разочарование всё тех же либералов в Правом Секторе после атаки того на киевский ЛГБТ-прайд. Либералы искренне полагают себя обманутыми, но на самом деле обманули они себя сами.
Наверное, вся проблема в том, что в Украине среди более-менее прогрессивной публики до сих пор принято поддерживать “демократов”. Демократия, либерализм и свобода ошибочно воспринимаются как синонимы. Демократию путают с путают с “правами человека” и “либеральными ценностями”. Давняя ошибка родом из 90-х, которая до сих пор часто подводит многих.
На самом деле, демократия – это всего-навсего процедура, гарантирующая определенным людям, которые в данной политической ситуации и в данный исторический момент считаются “народом” право прямо или косвенно влиять на политические процессы. Вот и всё. Демократия не противоречит патриархату. Она не противоречит клерикализму. Она не противоречит даже рабству. Она не противоречит войнам и геноциду. Она не противоречит беспощадному диктату большинства над меньшинством, равно как и диктату меньшинства над большинством.
Майдан был явлением глубоко-демократическим в своей основе. Именно поэтому на Майдане были представлены в том числе и фашисты. Именно поэтому там были попы. Именно поэтому там было мало левых. Майдан был воплощенной демократией. Не воплощенной свободой, не воплощенной справедливостью, а именно демократией, внутри которой есть место и защитникам, и душителям свободы. Политические силы, так или иначе рожденные Майданом или же развившиеся на его фоне, несут на себе всё ту же родовую травму демократии. Они сочетают в себе прогрессивные и реакционные элементы. Люди, любящие свободу, и люди ненавидящие свободу могут оказаться под одним флагом, в одном партийном списке, на одном митинге, в одном окопе.
Безусловно, даже демократия является более прогрессивной, чем бюрократический диктат Партии Регионов. Но это не решает и не оправдывает её собственных внутренних проблем и противоречий. Люди, голосовавшие за “Самопомич” заведомо голосовали за взаимоисключающие параграфы. Они голосовали за либералов и консерваторов скопом. Они голосовали за свободу слова и за “традиционные ценности”, включающие клерикализм и целование поповской туфли. Люди, поддерживавшие Правый Сектор (таких все меньше), могли поддерживать его не из любви к фашизму, а потому что искренне видели в Яроше возможного защитника “европейской Украины”. Они же чудовищно разочаровавшись, когда поняли, что Европа Яроша – это Европа инквизиции и погромов.
А всё потому, что не надо видеть в демократии цель, это просто этап, который предстоит пройти. Даже работающая демократия – это не более чем механизм, механизм бездушный и лишенный этики, но от механизма этого и не требуется. Украинцам еще предстоит научиться выбирать не абстрактную “демократию”, а вполне конкретные ценности. Каждому предстоит определиться что ей или ему важнее: чувства верующих или свобода слова, традиции или права человека, торжество закона или справедливость, которая может закону противоречить.
Впрочем, я впервые за долгое время смотрю на происходящее с долей оптимизма: процент людей, готовых определяться, а не прятать голову в песок, выше, чем казалось еще несколько лет назад.