В Ростове-на-Дону продолжается суд на «крымскими террористами» – режиссером Олег Сенцов и анархистом Александр Кольченко по прозвищу «Тундра», которые обвиняют в поддержки «Правого сектора» и поджоге офиса «Единой России». Одним из способов показать им, что они не одиноки — это акции солидарности напротив российского посольства, денежная подпитка и письма. Сегодня «Росузник», заточенный изначально под фигурантов «Болотного дела», дает возможность написать и крымчанам. Сервис дает возможность писать бесплатные письма и анонимно, однако российские марки по-прежнему стоят денег.

Благодаря добровольным взносам через Яндекс.Деньги она оплачивает работу адвокатов и поддерживает обвиняемых. Добровольцы закупили ваучеры, дающие возможность узникам отвечать на весточки с воли, для этого достаточно лишь зайти на сайт rosuznik.org. От автора послания не требуется ни что-либо оплачивать, ни представлять какие-либо данные. Необходимо указать лишь свой е-mail, куда придет корреспонденция из СИЗО, – для этой цели можно завести отдельный почтовый ящик.

О чем лучше писать, чтобы узникам было приятно получить письмо? Прежде всего, нужно понимать, что отчаяние – пожалуй, самое опасное чувство, когда смотришь на мир сквозь решетку. Оно охватывает, когда думаешь, что твой круг общения забыл о тебе, когда ты попал в беду. Огромным камнем давит на психику отсутствие вестей с воли, где жизнь не расписана по минутам.

Когда находишься в московском СИЗО, возникает ощущение, что ты в сотне километров от дома, ведь окно в мир – это телевизионный ящик и письма. Переписку стоит начинать с ответа для самого себя — почему я решился сесть за письмо. Это и желание приободрить задержанного, и чувство сопричастности, и возможность оказать моральную поддержку.

Сегодня мы отучились писать не только бумажные письма, но уже и электронные. Социальные сети и SMS с их моментальностью и лаконичностью совсем отвадили о того, чтобы создавать осмысленные тексты больше чем в несколько абзацев. Переписку стоит начать с приветствия, описания недавнего будничного события и небольшого рассказа про себя – совсем не обязательно пересказывать свою биографию, но у арестованного уже сложится понимание, кто ему пишет. Например: «Меня зовут Маша, я — студентка. Прежде я не интересовалась протестами. Но твоя история меня воодушевила. Ты молодец и стойко держишься. Я хочу выразить свою солидарность с тобой, потому что…».

Томящимся в неволе всегда хочется лишний раз убедиться, что они не одни и что есть такие же простые люди, готовые помочь. Находящемуся в вакууме задержанному интересно понять, почему именно ему пишут те или иные люди. Если же даже посчастливилось быть знакомым с арестованным, то можно написать: «Мы с тобой плохо знакомы, но виделись там-то».

Это вполне уместно, если такие подробности не навредят ни автору, ни получателю. Главное, стоит помнить, что не нужно менять линию общения с человеком, ведь бывают катастрофы и похуже, тюрьма — это временность. Если человека знаешь, то надо поддерживать тот же непринужденный приятельский тон.

Иногда задержанных интересуют казалось бы банальные вещи — погода. Вот как Александр комментирует письмо о погоде, которую ему в условиях заключения нельзя увидеть вблизи: «Было интересно прочесть о весне в Москве, т. к. здесь особо нет возможности что-либо увидеть — только небо на прогулке».

Прежде всего стоит запастись терпением и не оставлять попыток в написании писем поддержки. Если нет ответа на письмо, значит, надо попробовать еще раз, так как, возможно, оно потерялось либо не прошло цензуру. С другой стороны, иногда люди пишут: «Здравствуй, не знаю, что тебе написать, сообщи», а потом удивляются молчанию. Стоит помнить, что изолятор — не санаторий: здесь десятки человек в камере и один стол по соседству с телевизором. Из-за этого каждое послание порой приходится писать несколько суток, так как невозможно сосредоточиться.

В других случаях люди, желая приободрить незнакомого человека, не знают, что писать. Они ограничиваются плакатными фразами типа «Свобода! Солидарность! Темницы рухнут!». Письма нужны, чтобы раздвинуть узкие горизонты – даже описание местности или событий дает возможность как бы побыть на свободе.

В письмах нужно стараться больше шутить и переходить на личный тон. С одной стороны, можно рассказывать смешные истории из жизни, с другой — истории про узников, переживших ад и мрак. Можно даже попробовать давить эрудицией, красиво и грамотно оформлять письма, чтобы они напоминали статьи из журналов, чтобы вносили хоть немного разнообразия в ежедневную тюремную бытовуху.

Пишущие политическим заключенным энтузиасты уверяют: общие интересы возникают уже после пары писем. Если от арестанта получаешь сообщение, на которое, казалось бы, больше нечего ответить, то ничто не мешает в следующий раз начать новую тему и обсудить ее.

В ответ — просить описывать быт, анализировать ситуации в стране из тюрьмы, дать арестанту интересные новостные факты для размышлений. В неволе много времени и поводов предаться унынию, а мы им пишем для того, чтобы ни времени, ни повода для этого у них не было. Поэтому нужно соблюдать элементарный такт, поэтому не нужно сообщать что-то расстраивающее.

По ту сторону интересно получать и вести политических движений, и даже простые статьи и колонки из газет. Нужно помнить, что источник новостей с воли у арестантов ограничен. Это либо либеральная «Новая газета» со свойственным ей списком специфических тем, либо такие каналы, как НТВ, напоминающие телевидение Северной Кореи.

Новости можно банально скопировать с сайтов изданий в форму письма – например, столкновения в Мукачево или создание очередной левой партии. Можно дополнить весточку прогнозами аналитиков либо написать пять актуальных новостей за неделю — из разных тем — и потом сообщать, что изменилось. Например, друзей Курдистана взорвали в Турции/начались ответные боевые действия/последовали репрессии и бомбежки ВВС Турции.

В одном писем «Тундра» спрашивает: «Кто-нибудь из журналистов проводил исследования о проблеме национальной и расовой нетерпимости на футбольной трибунах в связи с приближающимся (?) ЧМ по футболу в России?» Ответа, насколько известно, он пока не получил, а значит это зацепка для начала переписки.

​ Было бы здорово говорить о книгах, которые арестант прочёл или имеет возможность прочесть в заключении, про интересные размышления или тезисы каких-то книг, которые узник не может почитать. Или пересказывать случаи из реальной жизни, которую видишь за окном.

Например, вот как Кольченко пишет о патриархе русской литературе Толстом: «Вообще у Толстого много интересных статей о суеверии государства, патриотизме и сопровождающих его войн, о вреде табака, алкоголя и наркотиков, о вреде лжехристианского церковного учения и т. д. Но главной темой почти во всех его статьях является религиозная: соблюдение закона Бога, единого для всех религий (поступай с другими так, как хочешь чтобы поступали с тобой) и отказ от какого бы то ни было насилия и повиновения власти».

После первого предложения мысли польются сами собой. При этом стоит помнить, что местные библиотеки богаты больше шедеврами Марининой и Акунина, а передавать литературу политзекам зачастую нельзя. Если письмо наталкивает на обсуждение с сокамерниками, то оно оказывает серьезную поддержку, так как за разговорами часы бегут здесь быстрее, лишь бы сломать глухую стену и рутинный поток «чифир, четки и баланды».

Вся переписка проверяется — вот, например, сейчас пришла весточка с аккуратно замазанным предложением. Многие боятся написать что-то лишнее, что-то, из-за чего цензоры могут отправить все в урну. Поэтому совершенно точно не стоит писать что-то, что может навредить Леше. Ключевое — никаких ссылок, дат и фамилий.

Кроме того, цензура может не пропустить письмо, если там мат и латинские буквы, а также критика тюремной системы и власти. Политических активистам важно знать новости движения, как партийцы относятся к тем или иным событиям, под рукой нет интернета, чтобы проверить соцсети и узнать последние вести.

Впрочем, цензура часто зависит от места заключения. В некоторых СИЗО можно регулярно пересылать статьи и новости. Другие славятся тем, что не пропускает даже письма с известиями о болезни родственников. Кольченко будет находиться в Ростове до конца лета. В случае обвинительное заключения, которое более чем реально, они будут отправлены в труднодоступные колонии новой родины. Впрочем даже после приговора они будут в Ростове ожидать апелляции, а значит им можно писать без проблем до конца августа. Через «Росузник» можно написать и другим анархистам — Алексею Сутуге и Алексей Полиховичу. В тульской колонии антифашиста Алексея Гаскарова письмо от «Росузника», к сожалению, пока не принимают.