Социальное движение в никуда. Часть первая: “Мертвые Души”
Когда говорится о борьбе с оппортунизмом, не следует никогда забывать характерной черты всего современного оппортунизма во всех и всяческих областях: его неопределенности, расплывчатости, неуловимости. Оппортунист, по самой своей природе, уклоняется всегда от определенной и бесповоротной постановки вопроса, отыскивает равнодействующую, вьется ужом между исключающими одна другую точками зрения, стараясь “быть согласным” и с той, и с другой, сводя свои разногласия к поправочкам, к сомнениям, к благим и невинным пожеланиям и проч. и проч. Высмеивание “ортодоксии”, правоверия, … ревизионистская “критика”.
В. И. Ленин
***
— Чем Вы сейчас заняты?
— Создаем партию нового типа!
— И на какой стадии этот процесс?
— Ищем того самого типа…
Анекдот
В Верховной Раде больше нет ни одной силы, которая определяла бы себя как “левая”. КПУ и её клоны, паразитировавшие последние два с лишним десятилетия на социальной тематике и на ностальгии по СССР, окончательно ушли из политического поля. Это значит, что освободилось место для новых партий, ориентированных на левый электорат. Русский шовинизм, который в последнее время был определяющим в идеологии КПУ, в Украине уже не в почете, смесь социального популизма и идей об интеграции с “историческим партнером” перестала быть актуальной. Новые силы, которые попытаются войти во власть под левыми лозунгами, уже не будут впадать в русофилию. Перед ними будет выбор – занимать последовательную интернационалистическую (космополитичную) позицию или же склониться к поддержке украинского национализма, апеллируя (в зависимости от оттенков идеологии) к опыту УНР, ранним большевикам, “Расстрелянному возрождению” или даже “левым” тенденциям в УПА. Патриотизм защищает от обвинений в “украинофобии”, которые, благодаря КПУ, сходу предъявляются всем левым, независимо от их взглядов. Так что политик, мечтающий попасть в парламент, вряд ли пройдет мимо универсального отбеливателя репутации. Словосочетание “левый националист” может в скором времени перестать быть экзотикой и зазвучать с телеэкранов. С другой стороны, беспроигрышной является и заигрывание с тем разочарованием, которое часть людей испытывает по отношению к “не оправдавшему их надежд” Майдану. Важным ресурсом является и усталость, которую люди испытывают от войны. Вероятно появление нескольких левых сил (условно “патриотической” и условно “пацифистской”), но и совмещение взаимоисключающей риторики в программах и лозунгах одной партии также вполне возможно: “реальная политика” совсем не обязана дружить с логикой.
Именно такую силу, призванную понравиться всем, и пытается строить оргкомитет партии “Социальный Рух”, который недавно заявил о намерении официально регистрироваться, что предполагает предвыборные планы. Окончательно сошедшее на нет движение “Левая Оппозиция” (на базе которой и строится партийный проект) планировало построить партию еще в 2012-2013 годах, но тогда это были планы на отдаленную перспективу. Но Майдан (вернее тот недостаток системных левых, который стал очевиден после Майдана) подстегнул ЛО активно действовать. Несмотря на то, что ни количественно, ни качественно их организация со времен 2012 года не выиграла – скорее наоборот, – ЛО замахнулась на задачу, которая, если играть честно, доступна лишь сильным низовым движениям с тысячами сторонников – на создание партии с электоральными амбициями. Но этот парадоксальный шаг становится ясен, если лучше присмотреться к политической практике людей, вошедших в “Социальный Рух”, и к предыстории их деятельности в левом движении. Все это – достаточно обширная тема, так что мы посвятим ей несколько текстов.
Начнем наш разбор точно так же, как “Социальный Рух” начал своё партстроительство. Не с фундамента, а с крыши. То есть, сразу приступим к регистрации и сбору подписей. Cам по себе тот факт, что объединение из пары десятков активистов начинает создание партии именно с её официального оформления, уже вызывает серьёзные вопросы. Само понятие “политическая партия” в левом понимании отличается от доминирующей у нас политтехнологической интерпретации этого термина. Людям, торгующим техническими кандидатами на выборах, совершенно не важно, какой реальный низовой актив имеется у их партии. Такие проекты, как Братство, САУ, УНА-УНСО успешно зарабатывали на выборах, имея либо малочисленный низовой актив, либо не имея его вовсе. Если посмотреть на партии более крупные, на тех, кто на выборах не зарабатывает, а скорее тратится, чтобы реально попасть во власть – они тоже не нуждаются в низовом активе. Избирателя можно купить (для этого нужны деньги на взятки) или одурачить (деньги на пропаганду). А вот реальные сторонники не нужны совсем, они могут быть фиктивными. Но для левых оба описанных варианта не подходят. И дело тут не в каких-то абстрактных морально-этических “принципах”. Просто левая партия должна являться классовым инструментом, с помощью которого пролетариат осуществляет свой политический интерес. Для того, чтобы этот субъект возник, нужен фундамент, которым может являться лишь проснувшийся рабочий класс, осознающий свой интерес и свою сторону в классовой борьбе. Пролетариат как класс для себя, класс организованный, который рождается в борьбе. Без опоры на пролетарские массы, “левая политика” является игрой. Ориентированная на электоральный успех партия, не опирающаяся на массы – это уже не игра, а сознательный обман.
Как анархист, автор должен отметить, что сама по себе идея партии несет на себе печать оппортунизма, но в рамках этого текста мы не будем подробно критиковать партийность и парламентаризм как таковые. То, что делает “Социальный Рух” – профанация даже с точки зрения парламентаризма. В качестве питательной среды для формирования левая партия может использовать классовые организации (к примеру, профсоюзы) или же массовые социальные движения, которые, на определенном этапе развития, осознают необходимость в политическом представительстве. Примером партии, выросшей из массовых движений, является Подемос, ставший попыткой институционализации протестных настроения в испанском обществе. Подемос критикуют за то, что те слили радикальный революционный потенциал, направив его в парламентское русло. Но даже если принять эту сомнительную тактику как успешную: для того, чтобы направить революционный потенциал в парламент – этим потенциалом сперва надо обладать. Подемос – один из ориентиров “Социального Руха”, если верить интервью, которое дал немецкой газете TAZ один из ключевых активистов организации. Другой ориентир, по его же словам – греческая Сириза. То есть, пара десятков человек собирается и заявляет, что хочет построить “украинскую Сиризу”, не понимая, что Сириза – это коалиция многих движений и организаций (от троцкистов до эсдеков), каждая из которых по отдельности – существенно более влиятельна и многочисленна, чем весь “Социальный Рух”, вместе взятый. То есть, не имея даже одной внятной организации, партстроители сразу ориентируются на коалицию организаций. Нельзя не вспомнить “Шаги Командора” Венички Ерофеева: в ответ на предложение вообразить себя белой лебедью один из персонажей отвечает – “Нет, белой лебедью я не могу, это мне трудно. Я могу… могу представить, что я стая белых лебедей”. Можно, конечно же, сказать, что Социальный Рух состоит из нескольких политических кружков с разными взглядами, и таким образом является прообразом “Сиризы” в миниатюре. Только вот разница между “объединением нескольких кружков” и “объединением нескольких организаций” – не количественное, а качественное. У организаций уже есть собственная внутренняя структура, собственная платформа, программа, внутренняя полемика. В рамках же коалиции идет дискуссия между этими платформами и борьба за политическую власть внутри общего субъекта. В кружках же не может быть ничего этого, кроме разве что внутренней полемики. Так что они, в результате удачного объединения, могут стать основой для гомогенной организации, но не для коалиции. В противном случае, внутренняя конкуренция идейных платформ попросту разорвет организацию на части до того, как она начнет толком расти – в крошечных группах на счету каждый активист, и борьба между фракциями перевесит важность борьбы за единый субъект. Для какого-то конструктивного сотрудничества и взаимодействия носителям разных платформ следует сперва созреть, вырости, получить собственную политическую субъектность. Ленинская формула: «Прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, мы должны сначала решительно и определенно размежеваться» подходит и к этому случаю.
Но вышесказанное имело бы смысл при критике настоящей левой организации, а не для политтехнологического проекта, которым и является Социальный Рух. Хорошее подтверждение этому – откровенное мошенничество со сбором подписей. Публичные спикеры создаваемой партии неоднократно заявляли, что подписи они будут собирать вручную, тем самым отличаясь от разного рода бесчестных политиков, покупающих партии под ключ, или же фальсифицирующих подписи. Звучит очень многообещающе, только вот люди с хорошей памятью могут указать, что первоначально левый субъект планировалось создавать как раз на базе такой вот партии “под ключ”. Владимир Гошовский, лидер “Социалистической Украины” поначалу обещал бескорыстно передать её новому проекту. Ничего, кроме регистрации, за “Социалистической Украиной” не водится – ни актива, ни инфраструктуры, ни опыта политической борьбы; типичный фейк-проект для решения политтехнологических задач. То есть, нам предлагалось поверить, что человек, занимавшийся профанацией левой политики, неожиданно изменился и решил бескорыстно помочь настоящему новому левому субъекту, передав ему свою партию с мертвыми душами. Причем дело не ограничивалось разговорами – активисты Социального Руха организовывали мероприятиятия под эгидой Социалистической Украины, которую уже считали своей, и даже призывали людей вступать в неё, к примеру вот отчет о мероприятии в Черкассах, опубликованный на официальном сайте. В этом отчете гордо сообщается, что 12 активистов из Черкасс под впечатлением от лекции партийцев, написали заявление о приеме в Социалистическую Украину. Показательно, что больше мы об этих активистах ничего не слышали, а черкасской ячейки нового левого политического субъекта (а 12 человек, особенно для провинциальной леворадикальной организации – немалое число) не существует. Социальный Рух использует ту же тактику, которую активно использовала Левая Оппозиция – зачислять в ряды своих сторонников всех людей, которые оказались поблизости и не успели вовремя убежать. Собственно, эта тактика используется и сейчас: когда Социальный Рух заявляет о “40 сторонниках в Киеве и таком же количестве в регионах” он преувеличивает размеры своего актива примерно в 3-4 раза. С тем же успехом, можно было бы сказать и про 600 активистов, как сделала Боротьба. Впрочем, не обязательно ориентироваться на Боротьбу, ведь одним из отцов “Социального Руха” является Олег Верник, который совсем недавно, в 2013 году, создавал иллюзию массового профсоюза с тысячами членов (иллюзия рассеялась сразу после исчезновения финансирования, но об этом мы расскажем в следующем тексте). На самом деле 50 – это то количество, которое оргкомитет партии смог вывести на свою первомайскую демонстрацию, с учетом гостей из регионов. Из них в самой партии в итоге оказалось меньше половины.

клопы примерно в три раза более талантливые сборщики подписей, чем люди
Сделка с Гошовским сорвалась, получить готовую регистрацию не получилось. И лишь после этого риторика у строителей партии поменялась. Социальный Рух начал делать акцент на том, что все подписи у них будут натуральные. Активисты собирают подписи вручную, а потім маленьке звірятко загортає їх у фольгу. Очень уж резкая смена приоритетов и этических принципов. Если бы в словах партийцев было хоть немного искренности – сам факт переговоров с Гошовским был бы невозможен, а сторонники создания партии на основе “мертвых душ” были бы исключены из процесса строительства сразу после высказывания подобной идеи, которая дискредитирует саму концепцию массовой и низовой левой партии. Можно предположить, что предложение Гошовского на мгновение заставило бескомпромиссных революционеров дать слабину, но после они собрались с мыслями, гордо отказались от сотрудничества и решили всё делать честно. Но тогда стоило бы сказать что-то публично о своей ошибке, но этого сделано не было. Люди, призывавшие к вступлению в “Социалистическую Украину”, под предлогом того, что она станет основой для “нового политического субъекта”, после изменения своих планов ничего не пояснили публике. На самом деле, куда вероятнее, что от сотрудничества отказался Гошовский, оценивший способности людей, с которыми связался. Исчез из проекта и другой заслуживающий внимания персонаж по имени Александр Башловка, бывший в первоначальном оргкомитете. Но о них мы напишем отдельно в следующем тексте. В общем, после потери “профессиональных политиков”, партийцы решили действовать автономно и честно. Но на самом деле нет. Потому что никому неизвестное движение из 20 человек физически не способно без внешнего финансирования честно собрать 10000 подписей. Для сравнения: в России, на выборах в Новосибирске, партия РПР-Парнас тоже нуждалась примерно в 10000 подписей. Партия, обладающая широкой известностью (просто сравните популярность Навального и любого из публичных спикеров “Социального Руха”) на общенациональном уровне, заполучившая на свою сторону людей, популярных в регионах (взять хотя бы Артёма Лоскутова, организатора “Монстраций”, ежегодно собирающих в Новосибирске тысячи человек). 10000 подписей были собраны за месяц, при участии нескольких сотен активистов, чья работа оплачивалась (сборщик официально получал 150 рублей, около 60 грн., за подтвержденную подпись). Повторюсь, подписи собирались уже известным движением, завоевавшим определенный авторитет и имеющим круг сторонников. Примерная эффективность сборщика подписей при таких условиях- до 20 человек в день, и это вполне хороший результат. Теперь сравните это с “Социальным Рухом”: круг его сторонников ограничивается парой десятков человек, из них явно не все готовы дни напролет заниматься сбором подписей. Движение не известно никому и оно даже толком не работает на завоевание известности. Информационная кампания в интернете, издание газет, наглядная агитация в городском пространстве – все то, что должно не только сопровождать, но предшествовать сбору подписей – не происходит или происходит в каком-то совсем уж крошечном и незаметном масштабе. Для того, чтобы более-менее эффективно собирать подписи, нужно, чтобы хотя бы один из 10 случайных прохожих хотя бы приблизительно догадывался о существовании такой организации как “социальный рух” (просто догадывался, даже не симпатизировал). Но этого нет. Пара волонтеров публикует в социальных сетях преисполненные комсомольского задора тексты о том, как весело они собирали подписи в регионах, какие там хорошие люди и живописные пейзажи. Только вот никакой статистики. Партия, для которой “открытость” – одна из главных программных установок, не сообщает сколько подписей она собрала. Потому что какое число не назови, оно сделает очевидным тот факт, что “сбор подписей” – профанация.
Партия не делится никакой статистикой по поводу активистов, занятых в сборе подписей, не делится она и результатами их работы. Не говоря уже собственно о бухгалтерии. Можно, конечно, предположить, что движение ни копейки не потратило на агитацию, а волонтеры катаются по Украине за свой счет, но тогда их способность собрать 10000 подписей за лето выглядит ещё более неправдоподобной. Кстати, о лете: украинским источникам никаких четких планов по датам Социальный Рух не сообщал – дескать, “спешить нам некуда”. А вот в интервью TAZ Устинов проговорился, что зарегистрироваться они планируют до конца лета. То есть, за оставшийся месяц, с лишним 20 активистов из никому не известного движения должны сделать то же, что за немногим меньший срок сделали 200 человек, представляющих сравнительно-крупную политическую силу, способную на одних сборщиков, не говоря уже об агитации, отдать около 25000 долларов. В это, конечно же, можно верить. Есть же люди, которые верят в непорочное зачатие или в кормление пятью хлебами тысяч голодных. Но любой более-менее реалистичный взгляд покажет, что “сбор подписей” не может быть успешным, если, конечно, 90% этих подписей не будет фальсифицированы или же куплено на деньги спонсоров. Этот ход не будет широко афишироваться, даже внутри организации.
Полезные дурачки должны верить, что их поездки по стране действительно имеют что-то общее с левой политикой. Собственно говоря, все эти отчеты о сборе подписей имеют своей целевой аудиторией именно потенциальных “полезных дурачков” из левой тусовки, которых планируется привлекать к “новому политическому субъекту”. Полезные дурачки, впрочем, нужны для одной единственной цели – чтобы было что показать спонсорам, появление которых и станет единственным шансом для новорожденной партии поиграть в “реальную политику”. “Открытая бухгалтерия” так и осталась лозунгом. Деятельность и финансирование “Социального Руха” не более публичны, чем, скажем, у КПУ, и никакой реальной защиты от коррумпированности руководства новая партия не имеет. И не должна, не для того ведь строилась.
Искренность является неплохим товаром. Учитывая, что как орговики “Социальный Рух” совершенно бездарны и проигрывают даже своим бывшим соратникам из “Боротьбы” – единственный товар, который они могут успешно конвертировать в политический капитал – это как раз честность и непродажность их сторонников. Поэтому впереди предстоит охота за молодыми активистами, за которыми нет шлейфа из скандалов и компромата.