Мужчины из постсоветской активистской среды в последнее время возмущаются, что о них ходят странные слухи, распускаемые феминистками: якобы один женщин избивал, другой насиловал, третий угрожал. Другие леваки и сочувствующие женщины не сомневаются, что клевещут именно феминистки, а не просто принцип испорченного телефона работает. Феминистки даже в левой среде продолжают оставаться маргинальной группой, не заслуживающей доверия.

Между тем, даже известную историю о том, что редактор журнала «moloko plus» Павел Никулин бил девушек, сочинили не феминистки. Они всего лишь упрекнули его в попытках психологического абьюза. Ни одной ссылки на обвинения в побоях со стороны активисток найти не удалось. Это как с употреблением слова «хуемразь»: его намного чаще слышишь от мужчин, чем от феминисток.

Предполагаемую клевету со стороны феминисток и их резкое поведение леваки объясняют так: женщины — плохие, их неправильно воспитывают, то ли дело — мужчины. Вот что пишет Алексей Полихович:

«Мальчиковская культура», как я вижу по своему опыту, как раз-таки воспитывает уважение к диалогу, как к единственному способу избежать насилия. Ведь насилие может привести к разным последствиям, зачастую, сложно рассчитываемым. А когда насилие изъято из обозримого и предполагаемого, человек, кажется, перестает его опасаться и – видимо – делает вывод, что его не существует в принципе…

Соответственно, я нередко встречал неумение вести диалог именно у уязвимых групп, резко негативно относящихся к “мужскому насилию”, “маскулинности”: более агрессивная лексика, ярлыки, нежелание оппонировать, неумение оппонировать, а не ругаться, неумение признавать сосуществование при разных позициях, вольное обращение с интонациями.

Если обратиться к патриархальности в тюрьме, там в принципе насилие запрещено, и чтобы пойти на него, у человека должны быть серьезнейший повод».

То есть когда один заключённый проигрывает другому в карты глаз, а слабым мужчинам отводится место «у параши», это не насилие? Или имеются в виду камеры с интеллигентными политзеками? Но их абсолютное меньшинство. Любой человек, живший с бывшими зеками по соседству — а мне приходилось с ними жить то в одном подъезде, то в одном дачном посёлке, — будет несколько удивлён.

Многие леваки — мальчики из интеллигентных семей, и дворовая пацанская культура им известна преимущественно по интернету. Впрочем, и бывшие дворовые пацаны, повзрослев, опасаются «путать рамсы» только перед другими пацанами. Женщина — человек второго сорта: её можно обманывать, кидать на алименты, потому что она не состоит в мужском братстве.

Интересен и воспроизводимый активистом миф о женской безответственности, якобы заложенной воспитанием. Полихович забыл, что многие заключённые живут за счёт гиперответственных женщин, готовых спасти и исправить любого мужчину, даже насильника и убийцу. На постсоветском пространстве давно образовалась нездоровая субкультура «ждуль» — женщин, снабжающих «любимых» зеков едой и сигаретами. А вот мужчины, которым стереотипы приписывают ответственность, от зечек обычно шарахаются.     

У мужчин, транслирующих эти штампы, есть матери, сёстры, партнёрши — неужели так сложно понять, как женщин воспитывают на самом деле? Женщине с детства внушают, что она отвечает даже за реакцию маньяка-рецидивиста на триггеры вроде красного пальто: «Слишком ярко оделась, спровоцировала». Но серой мышью тоже быть нельзя — «парни таких презирают».

Эмоциональный климат в семье, быт, уборка, воспитание детей — всё лежит на женщине, и она должна тщательно выбирать слова для общения с мужчиной. Чтобы не рассердить его и не получить в лицо. Чтобы мужчина не обиделся и не ушёл. Чтобы он усвоил твои идеи как свои и правильно применил. Чтобы вовремя вышел из запоя и не переломал мебель, а то посмотришь на него не так — и хладнокровный герой запустит в тебя цветочным горшком с криком: «Шлюха!»

Психологини, приятельницы и женские журналы советуют скрывать от мужчин болезни и серьёзные проблемы: «Ты ему здоровая нужна». Думаете, это популярно только среди обывательниц? Но жена известного математика и блогера Михаила Вербицкого, поэтесса-интеллектуалка Юля Фридман, писала о том же самом.

Женщины устали «фильтровать базар». Это невыносимо. «Терпи, надейся, верь в любовь, береги семью, молчи, женщина». Поэтому начались перегибы: наезды на профеминистов (не только по делу, но и на ровном месте) и подозрения любого мужчины в абьюзе. Это так называемая болезнь роста.

С одной стороны, криминальная статистика складывается не в пользу мужчин, и разумная осторожность не помешает. С другой — даже одна известная «икона радфема» на словах полностью сепарируется от мужчин, а в реальности живёт с отцом и называет свою квартиру безопасным пространством. Неправда, что насильников и садистов — микроскопическое количество, но что все мужчины — абьюзеры, тоже неправда.

Бесполезно советовать левакам и феминисткам остыть — люди не всегда могут контролировать эмоции, да и не считают нужным. Но они могут проверять информацию: кто на самом деле что сказал, кто чаще называет мужчин «хуемразями» (как ранее уже было сказано, не феминистки), кто первый начал. Если какая-то активистка кажется слишком агрессивной — не общаться с ней. А ресурсов разрушать мужские судьбы и карьеры у постсоветских феминисток в любом случае нет. В странах, где очень тяжело возбудить дело об изнасиловании (характерный пример — полицейский сказал потерпевшей: «Ну, и дала бы ему»), стрясти с должника алименты и призвать партнёра к ответственности за насилие, женщина должна пройти огонь и воду, чтобы «сломать парню жизнь». Если чью-то карьеру всё же удалось разрушить — на то были веские причины.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ В TELEGRAM!

Поддержать редакцию:

• UAH: «ПриватБанк», 5168 7422 0198 6621, Кутний С.
• USD: skrill.com, [email protected]
• BTC: 1D7dnTh5v7FzToVTjb9nyF4c4s41FoHcsz
• ETH: 0xacC5418d564CF3A5E8793A445B281B5e3476c3f0
• DASH: XtiKPjGeMPf9d1Gw99JY23czRYqBDN4Q69
• LTC: LNZickqsM27JJkk7LNvr2HPMdpmd1noFxS