Страсти по мобилизации

Реакции россиян на путинское решение о «частичной мобилизации» очень разнообразны. Среди них у меня вызывает непонимание одна реакция, а именно — искреннее недовольство тем, что соседние страны-участники ЕС не идут навстречу потенциальным «уклонистам», а все так же принципиальны по поводу ограничений въезда для россиян.

Сотни подобных комментариев можно прочитать под постами оппозиционных медиа, это же мнение прямо выразила Любовь Соболь и еще ряд как рукопожатных, так и одиозных персонажей. Эта позиция хоть и претендует на логичную простоту, однако вовсе не есть однозначной.

Если на секунду отказаться от не совсем уместного в военное время эгоцентрического мышления, то потенциальная помощь западных стран российским «уклонистам» — затея весьма бессмысленная.

Во-первых, надо понять, что среди мужчин призывного возраста на Запад, будь у них такая возможность, выехала бы сотня-другая тысяч представителей среднего класса и жителей больших городов. У сельской бедноты, на которой держится российская армия, такой возможности в основном нет. Так вот, эта пара сотен тысяч обеспеченных москвичей и петербуржцев не способна серьезно повлиять на ход войны и усугубить положение украинской армии. Потому, что большинство из них попросту не мобилизуют — как не служивших и не имеющих ни военного опыта, ни специальности. И этот аргумент работает не потому, что российская власть такая гуманная и бережет генофонд завсегдатаев московских кофеен, а потому, что ей не нужно усложнять себе в жизнь подготовкой необученных бойцов, особенно в момент, когда кураж поймало украинское войско. 

Касаемо тех, кто служил и подпадает под мобилизацию, но хотел бы выехать, — это, предположительно, небольшое количество потенциально немотивированных бойцов. Что опять-таки ставит под сомнение их пользу на фронте, в том числе по сравнению с теми, кто войну поддерживает и воевать желает.

Во-вторых, что более важно, желающие выехать сохраняют минимальную динамику сопротивления и потенциально являются протестующими элементами. И содействовать их выезду из страны — значит уменьшать и так незначительные шансы на долгожданный старт брожений и недовольства. А так как неудавшиеся беглецы — это, в основном, молодые мужчины, то именно они должны были стать кулаками этого самого недовольства. 

Конечно же, мы все понимаем, что в конформистской РФ вариант насильственных протестов против государственной системы маловероятен. Однако не стоит забывать, что история — вещь непредсказуемая, и, дабы не просчитаться, важно держать в уме и такие сценарии. Мы уже видели горящие российские военкоматы и акции рельсовых партизан. Хочется верить, что вскоре ряды храбрецов пополнятся, и найдутся те, кто в унисон с украинскими воинами будут расшатывать путинский режим. 

Почему оба аргумента касаются не личных интересов отдельных индивидов, а самого политического контекста? Потому что ситуация войны заставляет на первое место ставить именно рациональную целесообразность, а не абстрактные идеалы «чистого гуманизма». Чистым гуманизмом займемся после войны, и не потому, что во времена войны не место гуманизму, нет. Просто ситуация, в которой мы все (а прежде всего украинцы) оказались, настолько сложнорешаемая и опасная, что у нас нет роскоши жертвовать стратегией в пользу секундной эмпатии.

К примеру, слышали, что говорит не последний в российском государстве человек Костя Малофеев?

«Весь мир должен молиться на победу России, потому что это может закончиться только двумя путями: либо победа России, либо ядерный апокалипсис. Если мы не победим, нам придется применить ядерное оружие, потому что мы не можем проиграть. Неужели кто-то действительно думает, что Россия примет поражение и не применит свой ядерный арсенал?»

То есть, если ему верить, речь о ставках апокалиптического масштаба. А когда ставки растут, и на кону оказываются явления глобальные, пусть судьба отдельного россиянина будет его личной заботой, а государства и институции пусть управляются рациональной целесообразностью. Которая сейчас, увы, не стороне тех, кто пытается выехать, и подсказывает, что им не стоит предоставлять политические убежища. Ничего личного, просто война. 

Ну, или, перефразируя нацболов: «Поражение России — все, остальное — ничто». Пока так. 

· Места:

You may also like...