К нам, подразделению украинской армии, на 19 день войны впервые привезли пленных.

Двух рядовых взяли бойцы Теробороны в пгт в Киевской области.

К нам ввели двух раненых пацанчиков в «горке» с красными повязками на руках и ногах. Оказались «гости из космоса» не легендарными бурятами, а вполне «славянской» внешности юношами 19 лет (2002 года рождения, согласно их паспортам).

Пришлось оказывать им первую медпомощь, так как один приехал с ранением в зад, а второй – с контузией и сильной потерей крови. Наша медик, девушка 25 лет, усердно перевязывала и иронично сетовала, что уже задолбалась с ними. Медик возилась с ранеными битые полчаса – пришлось еще и ставить капельницу.

В итоге на «денацификаторов» мы потратили три из десяти дефицитных кровоостанавливающих. А еще применили ноу-хау, которое увидишь лишь в ВСУ, – прикрутили капельницу к турели с пулеметом.

Пацаны были в офигении. Контуженный курил подаренную нами сигарету, ему вливали в рот молоко из чашки, так как еду он жевать не мог.  Тот, что с пробитой задницей, быстрее пришел в себя, прожевал бутерброд и завел с нами бойкий разговор.

Я вспомнил многочисленные видео допросов таких потеряшек СБУшниками и стал под камеру задавать (сперва контуженному персонажу) стандартный набор вопросов: ФИО, откуда родом, название части, когда призвался, когда зашел в Украину.

Итак, их родина – Екатеринбург, Новоуральск. Пункт постоянной дислокации у них – Чебаркуль, Челябинская область. И. о. командира части остался там же.

Картина поначалу вырисовывалась стандартная – «нам сказали, что мы на учениях».

Тогда мы переспросили бойцов, почему же у одного пулемет «Печенег», а у второго АК-12 с боевыми патронами 5.45. И что, прямо две недели уже «учения»? Более бойкий россиянин выдвинул следующую версию: «Нам сказали, что мы здесь неофициально и что через пять дней мы уедем домой. Но в итоге мы не уехали».

Далее пошли подробности их пребывания в Украине. Они, мол, ехали в десанте (колесной техники) около 200 км. В Украине попали под обстрелы, командир полка погиб, комбат ранен. 

Прямой связи по мобильному с родными, по их словам, с 24 февраля у них не было.

Их командир, старший сержант взвода, послал их… в магазин за хлебом в поселке, снабдив их гривнами. 

«Мы не мародеры! Мы не насильники!» – настаивали пленные. И Саша рассказал жалостливую историю, как советовал местным прятаться по подвалам.

Именно в походе за хлебушком их «взяла» тероборона.

При парнях был полный пакет их документов с «бонусами» вплоть до страховки, одного доллара США, флешкой и фото девушки. Вразумительно они так и не объяснили, почему в «магазин за хлебом» они взяли все свои ценности. Саша объяснял, что украл у командира свои документы и что потом его за это наказали.

С каждой фразой допрос превращался в какую-то феерию черного юмора.

К примеру, более бойкий Саша задал вопрос: «А далеко отсюда до Америки?»

Я переспросил, не шутит ли он. Саша стал объяснять, что, мол, его девушка – россиянка, живущая в США. Что из Украины он мог связываться с родителями только через нее, через СМС. Что у них не было другой связи с родными с 24 февраля. И что «после всего» он хочет к девушке в Америку.

Второй парень тоже удивил:

«У меня жена с Украины».

«Откуда?»

«Я не знаю».

«Ты женат и не спросил у жены, откуда она?»

«Да».

Парни из глубинки и, напомню, им двадцати лет еще не исполнилось. В шутку мы стали спрашивать пленных, кто такой Ленин и на какой площади в Москве он лежит. Кстати, на первый вопрос они не ответили.

Проверочное слово «паляниця» они действительно не произнесли – вышло некое «па-ля-ни-ца».

Далее зашел разговор о стереотипах пропаганды.

«Почему ты в кроссовках? Почему у вас такое херовое обеспечение в армии?» – спросили мы.

«Потому что это Россия, блин. Ноги в берцах гниют, – был ответ. – У нас все делается на отъебись». Эту сентенцию Саша повторил несколько раз за время разговора.

«И воюется тоже на отъебись?

«Да».

«У нас даже запасного дула (ствола) не было», – продолжает пленный. И, глядя на работу медика: «Ого! У нас нет медика. У нас только бинты, и все».

«Что ты хочешь передать своим близким?»

«Что я их люблю».

«И все?»

«И все».

Ожидаемого призыва выходить на протесты или раскаяния добиться от юношей у меня не получилось.

Мы спросили, срочники ли они. Оказалось, что все более хитро – бойцы по документам контрактники сроком на два года, с испытательным сроком 4 месяца. То есть их ждала либо тюрьма за отказ, либо война. Военников как таковых у них не было, только справка из части на А4.

Сравнили даже сумму зарплат в армии РФ и Украины. У них она вышла около 200 долларов. Совсем не густо, на фоне жалования рядового украинского военнослужащего.

Далее пойдут цитаты, которые стоило бы озвучить под музыку из «Маски-Шоу».

«Я с украинцами состою в одних группах в соцсетях, нормально ведь общались».

«Вы тут так богато живете! У вас асфальт в селах есть, начиная с самой границы! Сразу видно разницу! А у нас одна фура проехала – и конец асфальту».

На вопрос, что Саша думает о Путине, тот ответил лишь, что его вождю «пора на пенсию».

Так мы проводили время за попыткой понять промытые мозги россиян, пока пленных не забрали СБУ-шники. Дальнейшей судьбы «братишек» я не знаю.

***

Очевидная аналогия – бойцы ИГ, 95% которых – крестьяне Сирии и Ирака с промытыми мозгами и лишь 5% – маньяки-фундаменталисты. По крайней мере, такое я слышал через вторые руки от сотрудников секретной службы Курдистана.

А на родине описанных парней жили прекрасные фантасты, братья Стругацкие. Современную войну они предсказали и описали сразу в двух произведениях – «Обитаемый остров» и «Парень из преисподней». Последняя – о попытке благостных людей будущего понять и очеловечить такого выходца из диктатуры, привыкшего убивать. 

Вчера я почувствовало себя практически внутри этой нетленной научной фантастики.