Третья волна феминизма и женское обрезание

Новое поколение русскоязычных альт-райтов и сочувствующих начало рассказывать, что «феминистки третьей волны поддерживают все традиции ислама, включая женское обрезание». А ведь интернет забит высказываниями феминисток против этой процедуры. В Коране, если кому-то интересно мнение мусульманских феминисток, ничего про женское обрезание нет — почитайте и убедитесь.

Категория «мамкин альт-райт» — это юноша 16-20 лет, насмотревшийся кино про железобетонных героев, на которых молятся девицы с безупречным макияжем. В реальной жизни таким героем стать почему-то не получается, женщины на улице отказывают, в фейсбуке банят за фотографии пениса, да и феминисток немерено развелось. Если кричать, что «все феминистки третьей волны — за эту гадость», может, героизма прибавится, а девочки из тёмных переулков будут больше бояться, а значит — чаще соглашаться. Проверка информации? О чём вы? В бывшем СССР людей, умеющих по-настоящему быстро и успешно перепроверять, довольно мало. Мне раньше казалось, что это беда людей старше сорока, не связанных с IT. Например, один дальнобойщик долго не верил мне, что Клара Цеткин — вовсе не бездетная проститутка, хотя у него с собой был планшет. Зайти во время перекура в поисковик и почитать — дело пяти минут.

Математик и блогер Михаил «tiphareth» Вербицкий

Оказывается, среди молодёжи тоже полно тех, кто цепляется за источник «Одна Баба Сказала»… простите, «Один Математик Сказал». К сожалению, этот математик — Михаил Вербицкий. Когда-то он считал себя профеминистом, потом начал провоцировать аудиторию, размещая антифеминистские материалы, а теперь, кажется, сам поверил, что феминизм — мировое зло.

Вот запись от 7 августа 2010 года:

Кстати, в последнее время американские феминистки склоняются к тому, что женское обрезание полезно, ибо таким образом женщина утверждает свою женскую идентичность и культурные традиции в противостоянии с мизогинией, мировым империализмом и фаллогократией.

Миша повторяет этот наброс в разных вариациях. Запись от 12 февраля 2017 года проникнута ненавистью к стоглавой гидре феминизма:

…феминистки, вообще-то, в большинстве своем поддерживают ношение хиджаба и в целом исламские обычаи в отношении женщин тоже поддерживают. Глупо думать, что “феминизм” имеет какое-то отношение к “освобождению женщин”, может, когда-то и имел, но сейчас это просто одна из форм агрессивного пуританизма. То есть мракобесная и авторитарная реакция на травму, причиненную модерном, урбанизацией, пост-индустриальной революцией и торжеством фаллогоцентризма.

Спорят с Вербицким, в основном, женщины, а мужчины-гики, составляющие актив тифаретника, охотно соглашаются.

По тэгу feminism в его блоге ещё много ошеломительных интерпретаций, но посмотрим, на кого Миша ссылается, пытаясь доказать, что американские феминистки, а вслед за ними — мы, поддерживаем мракобесие. Целых шесть ссылок. Значит, шесть миллионов ссылок на противоположные мнения можно игнорировать.

Один из анонимов заявляет, что «геи и женщины становятся новым лицом консерватизма». Удивительная логика. Не геи и женщины стали новым лицом консерватизма, а западный консерватизм модернизировался до такой степени, что подпускает к микрофону не только белых цисгетеросексуальных мужчин (а убеждения у геев и женщин могут быть любые).

С этим феноменом смешивается феминистский концепт культуры согласия, который сквозь радикально-андроцентричную призму выглядит «пуританством»: женщина не захотела секса с мужчиной А и выступает против уличных приставаний, она закомплексованная ханжа. Та же самая женщина может жить одновременно с мужчиной Б и девушкой В, но она всё равно «проповедует пуританство», ведь сквозь призму видны только желания мужчины А, не её собственные. Сюда же добавляют наиболее агрессивные отрывки из Андреа Дворкин, потом совершают подмену понятий, типа: «Не выступать за сдирание никабов посреди площади = одобрять исламские табу». Яд готов, можно угощать мамкиных альт-райтов.

Вот первая Мишина ссылка. Автор(-ка) говорит, что африканские учёные (это ключевое: африканские учёные, не феминистки) называют иссечение клитора обычной операцией и предлагают нормализовать его в Европе и США. «Так называемая «третья волна» или «мультикультурный феминизм» пытается убедить нас, что женское обрезание не так уж плохо и на самом деле является эстетизирующей косметической процедурой», — пишет он(-а).

Далее скопирована заметка Джона Тайерни «Новые дебаты о женском обрезании» (2007), посвящённая ежегодной встрече Американской антропологической ассоциации:

В эту субботу в Вашингтоне… выступающие против этой процедуры представители международных групп будут обсуждать обрезание с антропологами, придерживающимися несколько иных взглядов, в том числе — с африканскими антропологинями, которые сами прошли эту процедуру.

Эти женщины — Вайриму Ньямби (Кения) и Фуамбай Ахмаду (Сьерра-Леоне). Они родом из культур, где нормализованы жёсткие мужские и женские ритуалы инициации, и «писали об их во многом положительном контекстуальном опыте, создавая дискурсивное пространство для ранее «замалчиваемых» групп». Фуамбай Ахмаду, аспирантка Чикагского университета, воспитывалась в Америке, а когда выросла, вернулась в Сьерра-Леоне, чтобы пройти эту процедуру вместе с другими женщинами.

Она утверждала, что критики процедуры и… вестернизированные феминистские сёстры преувеличивают медицинские опасности… и ошибочно рассматривают удаление частей клитора как угнетающую женщин практику.

Вторая ссылка — на фрагментарно переведённого мной Джона Тайерни (статья в «Нью-Йорк Таймс»), то есть ничего нового.

Третья — материал 2010 года, посвящённый всё той же Фуамбай Ахмаду. Учёная говорит:

Как чёрные африканцы/-ки, мы, в большинстве своём, никогда не позволили бы кому-то называть нас терминами «ниггер» или «кафир», чтобы подчеркнуть нашу расовую второсортность или устранить расовое неравенство, поэтому инициированные [с помощью клитородэктомии] женщины из Сьерра-Леоне (и все обрезанные женщины, если уж на то пошло) должны отказаться от использования термина «увечье», которое… унижает наши тела, даже если некоторые из нас обрезаны или борются против этой практики.

Четвёртая — обсуждение заметки Тайерни. Приводится цитата антрополога Роберта Эджертона, который писал о кенийских инициациях мужчин и женщин как о «проверке отваги». По его словам, девочки смело себя вели, поэтому все закончилось хорошо:

В результате мало кто пострадала от инфекции или травмы. Обрезанные женщины не теряли возможность заниматься сексом и рожать. Тем не менее, практика оскорбляла христианские чувства.

Надо же: я ждала не мужских цитат, а восторженных рецензий белых интерсекциональных феминисток. Где они?

Пятая ссылка — снова Джон Тайерни, более подробная версия старого материала.

Шестая — март 2008 года, статья о Фуамбай Ахмаду.

Итак, у нас мужское, почти столетней давности, наблюдение и две чёрные антропологини. Это всё. Когда-то один гей попросил любовника зажарить его и съесть. Вероятно, это значит, что все геи мечтают о союзе с каннибалом. Ссылок на этот инцидент можно найти сколько угодно — хоть шесть, хоть шестьсот шестьдесят шесть.

Клитор действительно не удаляется полностью: это большой внутренний орган со множеством нервных окончаний, его не так легко вырезать целиком. Но у людей от природы разный болевой порог, и операция, которая у одной женщины не уничтожит либидо, а только ослабит, сделает вторую фригидной на всю жизнь из-за психологической травмы. Тем не менее, апологетка обрезания как бы предлагает унификацию женщин.

писательница, фотомодель и общественная деятельница сомалийского происхождения Варис Дирие. Фото: MICHAEL KAPPELER/AFP/Getty Images)

И это понятно: ею движет обида. Признание Варис Дирие в своё время вызвало очень бурную реакцию, и не все оттенки эмоций, с которыми столкнулись африканки, были им приятны: никому не нравится брезгливая жалость по отношению к себе. Психологическая защита требует найти в таких практиках плюсы, подобно тому, как польская писательница Мануэла Гретковская, боясь операции, пыталась найти плюсы в близорукости (повесть «Мы здесь эмигранты»). Я тоже в юности была близорукой и, пока не было денег на операцию, а противопоказания сохранялись, пыталась утешить себя тем, что не вижу во всех подробностях уродливых людей и уличную грязь. Но тем не менее хорошее зрение даёт больше преимуществ, чем плохое.

Кроме того, авторка делает клитородэктомию в зрелом возрасте, а для малолетних девочек операция не является рациональным решением. Их вообще не спрашивают.

Почему же возникают тексты вроде написанного доктрисой Ахмаду?

Чтобы они не появлялись, нужно вести себя очень корректно. Не приветствовать полицию, сдирающую с женщин платки, не оскорблять цветных и мусульманок пародией на сочувствие, от которой хочется ударить говорящих или сбежать. Нетолерантность — это такой уроборос. Когда её много, появляются Фуамбай Ахмаду, которые назло белым режут клитор.

Но я хочу добавить, почему обрезание на метафизическом уровне противостоит, а не соответствует леволибертарной и интерсекционально-феминистской парадигме. Читатели Миши часто метафизики, и некоторые из них видели это старое эссе Дугина. Философ цитирует доктора Тоби Натана (не женщин ведь цитировать, в самом деле); пунктуация оригинала сохранена:

Женское обрезание проистекает из обширной теории происхождения существ, свойственной для большинства жителей Африки. Новорожденный считается продуктом конструирования некого потустороннего, несколько невнимательно существа. Окончательный монтаж всегда оказывается с погрешностью, всегда чего-то не хватает. Обучение и инициация стремятся как раз восполнить халтуру божества, завершить начатое. Поэтому женское обрезание, как впрочем и мужское, является важнейшим инициатическим обрядом. Без прохождения этого ритуала женщина не завершена, она становится «бикоро», существом с «неуправляемой» сексуальностью, в постоянном поиске, перемещении, странствии.

Дугин добавляет, что кочевничество, номадизм притупляет чувство сакральной Родины, а травматическая гендерная инициация прочно привязывает человека к социальной роли:

Обрезание втискивает андрогинную душу — следом которой в анатомии являются как раз clitoris и крайняя плоть — в поляризированное гендерное тело, делая возврат невозможным.

Леволибертарный феминизм, напротив, поддерживает андрогинность и номадизм. Одна из пионерок мультикультурального феминизма, учёная Рози Брайдотти, жила где хотела и свободно разговаривала на нескольких языках. Изменение тела, включая трансгендерный и небинарный переход, осуществляется личностью в рамках свободного выбора — от каких частей тела избавляться и с какой целью, решает индивид, а не община. Традиционалистская клитородэктомия — исправление для других, переход — исправление для себя.

Вербицкий часто цитировал фразу: «Делай что хочешь, таков закон», — а третья волна феминизма именно об этом.  

Поддержать редакцию:

  • Гривневый счёт «ПриватБанк»: 5168 7422 0198 6621, Кутний С.
  • Для заграничных доноров: перевод через skrill.com на счёт [email protected]
  • Bitcoin: 1D7dnTh5v7FzToVTjb9nyF4c4s41FoHcsz
  • Etherium: 0xacC5418d564CF3A5E8793A445B281B5e3476c3f0
  • Dash: XtiKPjGeMPf9d1Gw99JY23czRYqBDN4Q69
  • Litecoin: LNZickqsM27JJkk7LNvr2HPMdpmd1noFxS

 

You may also like...