Марин Ле Пен от литературы, или Женский викариат Империи

Николай Копейкин, «Левша»

Как известно, правые заманивают в свой лагерь молодёжь рассказами о том, что левые и анархисты завели чудовище по имени Политкорректность, и оно обло, озорно и лаяй. Российский литературный мейнстрим уже много лет носит оттенок имперства.

Так, один из самых именитых писателей, Павел Крусанов, был координатором филиала ЕСМ и не скрывал своих имперских убеждений. В его романе «Мёртвый язык» мужчина средних лет поучает молодую женщину: «О равенстве говорят овощи на грядке». Хочешь быть человеком, а не овощем — не борись за права и даже не смей думать, что тебя угнетают. Очень прозрачная манипуляция, но героиня не смеет возражать.

Пресс-конференция координаторов дугинского ЕСМ в Петербургском Доме журналиста; Павел Крусанов — второй справа

Мифическое представление о политкорректности ещё в начале нулевых активно транслировали не только околополитические СМИ, но и авторы/-ки российских толстых журналов для довольно узкого круга. Постепенно некоторые формулировки перекочевали в пространство соцсетей, и сейчас далеко не все читающие опознают исходник. Иногда антифеминисты заявляют, что если против политкорректности выступают женщины, особенно «титулованные», феминисткам стоит задуматься о своей правоте.

Разберём несколько примеров «их борьбы».

Вот, например, лауреатка многих премий Ольга Славникова, борющаяся примерно с конца девяностых — с той поры, когда её (нынешняя) единомышленница Юлия Латынина считалась образцовой либералкой. Читая статью «Ландшафты хеппи-энда» («Октябрь», 2001 год), не подозреваешь, что после сравнительной характеристики соцреалистического романа и англоязычного «любовного» наткнёшься на «разоблачение» западной левой риторики. Для Ольги Александровны толерантность — больная тема, а значит, надо упоминать её везде, где можно.

Ольга Славникова

«Освобождаясь от мешков, мы наивно полагали, что уж теперь-то придём к победе творческого труда, а заграница нам поможет. При этом, по-видимому, спутали русское зарубежье с зарубежьем вообще, а “возвращённую” литературу с тем, что реально овладевает умами по ту сторону рухнувшего железного занавеса. Итак — уроки политкорректности. Нельзя называть негра негром, а надо называть афроамериканцем. Пожилые люди — это на самом деле альтернативная молодежь. Женщине нельзя сообщать, что она женщина: это сексизм (ну как тут не вспомнить наше гордое слово “товарищ”). Политкорректность не признаёт за человеком права на свою индивидуальную трагедию, права пережить эту трагедию; тем самым исчезает шекспировский масштаб человека. Литературе нечего делать в этом новом дивном мире, где история также считается законченной, а пришедшая ей на смену просто жизнь отторгает негативное».

Конечно, я задумываюсь. И понимаю, что в идеологическом отношении эта «интеллектуальная» критическая статья из журнала, в редколлегии которого числятся кандидаты филологических наук, не отличается от поста из подросткового правого паблика 2017 года ровно ничем. Та же взвинченность и тревожность, те же передёргивания и ложь, то же отсутствие ссылок на материалы.

Поначалу определение «альтернативная молодёжь» кажется дурной шуткой писательницы, но на самом деле это фрагмент фейкового перевода «Feminist Dictionary», впервые вышедшего под редакцией профессорки Черис Крамари в 1985 году. Переиздания 2008 и 2010 года вызвали истерику правых и, как следствие, попытки пародировать словарь. В первом издании книга называлась: «Амазонки, синие чулки и старые ведьмы: Феминистский словарь». Никаких «вагинальных американцев» и «альтернативной молодёжи» там нет, но плохо понимающие английский и не склонные перепроверять информацию российские блогеры радостно подхватили кем-то коряво переведённый фейк.

В 2001 году интернет был далеко не у всех, поэтому журналы и даже некоторые сайты были набиты дезинформацией по самое некуда. Изредка возникали скандалы и вскоре забывались; ославленный автор, надеясь, что новая жертва так и не выйдет в сеть или не выучит русский язык, продолжал сочинять невесть что. Пресловутый феминистский словарь с «вагинальными американцами» упоминает и либертарианка Ксения Букша в повести «Inside Out». Книга эта идеологически и сюжетно малоинтересна, так как создана неопытным автором, но местами смешна. Её действие разворачивается в будущем. Герой спрашивает героиню, почему она не послала его, а согласилась продолжить общение в баре, и она отвечает:

«На мужчине плюсик, на женщине минусик. Мы тянемся друг к другу. А тут какие-то суды. Мужчины уже от женщин шарахаются. Еще чуть-чуть, и секс станет таким чисто профессиональным делом, ну, как пиво приносить или детей растить. Будут проститутки, и будут “вагинальные американцы”… Мой дед был с моей бабкой всю жизнь, они оба работали, и – никаких судов… Эта политкорректность, она как зараза. Как вирус общественного иммунодефицита. Как после этого будет продолжаться жизнь, они не думают…»

Ксения Букша

Характерно, что герой в это время думает: «это бы ему не понравилось – всю жизнь с одной, спятить можно».

Они — это влиятельные люди — да и люди ли, это нечто типа рептилоидов, которые отгородили цивилизованный мир от дикого стеной, а затем продали Россию Китаю, чтобы китайцам было где расселиться. Задолго до этого они продвинули идею политкорректности, чтобы, как полагает их противница Франческа, разобщить человечество и поспособствовать его вымиранию. Однако вскоре выясняется, что уморить они планировали только население России, чтобы загнать землю по дешёвке конфуцианцам.

Если убрать развесистые метафоры и попытки писательницы подражать авангарду 1920-х, останется плоская правая агитка. Читать её не обязательно, но иногда лучше знать, авторы каких взглядов чаще всего становятся в России лауреатами серьёзных денежных премий. Где молодая Букша (повесть написана в 2004 году, когда Ксении было чуть за двадцать) набралась подобного, гадать не приходится: экономический факультет, хороший английский, интернет с 2000 года — и voi-là, перед вами открывается мир правого абсурда. Случалось, что литераторы вообще ничего не проверяли — им достаточно было услышать в разговоре про «вагинальную Америку», чтобы сочинить целый фантастический мир.

После выхода феерического романа Букши пазл сложился. Фраза Славниковой: «Женщин на Западе нельзя называть женщинами, это сексизм», — видимо, результат беглого знакомства с пародией на феминистский словарь. Почему носителям английского языка слово «негр (nigger)» кажется некорректным, рассуждать вообще странно: с таким же успехом можно требовать «нейтрализации» слова «жид» в русском языке и употребления просторечного этнонима «хохол» в официальных источниках наравне с «украинцем».

Ольга Александровна продолжает воевать на своём любимом фронте. В интервью 2015 года она рассказала о работе над романом «Уступи место»:

«… в России после многих катаклизмов наступает торжество политкорректности. Лучшими людьми становятся инвалиды, «альтернативно одарённые» и т.д. Здоровые граждане должны уступать им места не только в транспорте, но и в жизни. То есть рабочие места прежде всего. Главная героиня ждёт ребёнка, и у нее выбор: сделать нелегальный укол, чтобы родился даун, или позволить малышу появиться на свет нормальным человеком. Укол обеспечит и ребенку, и маме множество привилегий… «Альтернативная одарённость» поражает в правах одарённость подлинную».

Само предположение, что ребёнка можно сделать обладателем синдрома Дауна благодаря уколу, бредово, а определение «альтернативная одарённость» в официальных документах США и Европы не употребляется: впервые я увидела это словосочетание лет десять назад в русском сегменте ЖЖ — тогда блогеры репостили очередной фейковый вариант «Политкорректного словаря», то ли выдуманного россиянином, то ли опять криво переведённого с английского. Сейчас фрагменты словаря можно найти на Луркморе.

Официальные политкорректные определения звучат несколько иначе и часто включают зонтичные термины для упрощения коммуникации, на что обращает внимание даже Луркмор: «MSM (мужчины, которые занимаются сексом с мужчинами) являются надмножеством гомосексуалистов-мужчин (так как среди MSM достаточно большой процент ограничивается случайными контактами…) и мужчин-бисексуалистов». Следовательно, проговорённые в интервью страхи Славниковой основаны на фантоме.

Каковы же реальные страхи женщин-викариев — а применительно к Славниковой, Букше, Латыниной, Олесе Николаевой и другим писательницам, чьё творчество обслуживает интересы богатых белых цисгетеросексуальных мужчин, действительно можно говорить о викариате? Они опасаются потерять статус и известность.

Герда Лернер

О феномене женского викариата, а точнее — роли жены-заместительницы патриархального мужа, впервые заговорила американская феминистка австрийского происхождения Герда Лернер в книге «The Creation of Patriarchy» (1986). Лернер пишет о пакте, заключавшемся между состоятельными мужчиной и женщиной на условиях, которые выдвигает мужчина. Такая женщина выступает от имени привилегированного отца или мужа, и активность ей прощается лишь оттого, что от своего имени она не говорит. В современном мире она может быть не замужем, но высказываться от имени некоего умеренно консервативного религиозного или профессионального сообщества.

Женщины левых/анархистских взглядов или открытые лесбиянки и небинарные люди с приписанным женским полом в странах второго мира не обладают статусом и известностью викариев. Они не войдут в шорт-листы крупнейших российских премий. Николаева, жена патриаршего секретаря, воспевает отказ от контрацепции, антифеминизм, клерикализм, гомофобию, захват Крыма, и вот пожалуйста — она становится одной из немногих женщин-обладательниц премии «Поэт», её публикуют во всех ведущих журналах и часто приглашают на телевидение. Толерантность, по её словам, — потакание греху.

Русская душа

Отличная формулировка. Для имперского православного патриархата грех — это признание, что мир не вертится вокруг проблем богатого цисгетеросексуального мужчины титульной нации. Таким образом, женщины-викарии, эти Марин Ле Пен от литературы, зарабатывают деньги на отказе от признания проблем собственных: они фактически становятся обслугой правящей элиты, а другого способа успешно встроиться в систему для россиянки не существует. Такая же мотивация, очевидно, движет Мизулиной, Анной Кузнецовой и другими политессами-конформистками. Женщина-викарий может понимать, что пишет откровенные глупости, но продолжит делать это из-за денег. Она, как древняя израильтянка, хочет сидеть в «рабстве Египетском, зато у котлов с мясом» (Ветхий Завет, Исход 16:3).

You may also like...