Случайный феминизм
Вдогонку о недавнем конфликте в анархистской среде и посвященной ему статье.
Согласно объяснениям организаторов акции, породившей агрессивный спор, сексистского подтекста или патриархального принуждения в ней не было. Девушки и парни готовились продемонстрировать жестокое отношение к животным, используя для этого свои тела. Распределение ролей акции было свободным, вот только девушки с готовностью обнажились, ложась в забрызганные кровью судочки для мяса, а парни постеснялись, и взяли на себя в итоге роли мясников. В итоге подтекст мероприятия приумножился.
С одной стороны, мы видим классическую зоозащитную акцию, восприятие которой усилено антропоморфными образами. Не “бездушные” животные, а настоящие, живые (то есть, конечно, мертвые) люди лежат на разделочной доске. Перенесение чувств к людям на чувства к животным доходчиво опишет проблему.
С другой стороны, в образе животных оказались одни только полуголые девушки, чье беззащитное положение и фетишная сексуальность не только привлекают внимание к положению животных, но и демонстрируют реальное положение людей. Точнее, их полов: мясники-мучители мужчины и животные-жертвы женщины. Одни имеют власть и угнетают, другие находятся в положении вещи и не могут защититься. Организаторы говорят, что это вышло случайно.
Сложно сказать, какой эффект возымеет побочный подтекст акции. Вряд-ли кто-то скажет, что все правильно, и так и надо. Обычно гендерное насилие всегда скрывается, затушевывается, удерживается в скрытом состоянии, и редко когда обличается так откровенно. Открыто демонстрировать сексизм патриархальной системе не выгодно, если только она не находится в кризисном положении. Для поддержания статуса-кво любой мачо скажет, что гендерные роли установлены органично, естественно и справедливо.
Капиталисты тоже редко говорят, что пролетариат – их источник обогащения и убойный скот. Любой уважающий свое шаткое положение буржуй скажет, что вся экономика построена на взаимовыгодном партнерстве. То же самое власть говорит о своих подданных, родители о детях, а мужчины о женщинах. Все системы угнетения, которые заботятся о стабильности, прибегают к подобной демагогии. Осознание собственного рабства – первый шаг к освобождению, поэтому угнетателям незачем лишний раз усугублять конфликт. Тонкий лед, на котором стоит здание власти, может дать трещину.
Отсюда следует, что побочный смысл акции мог заставить зрителей отрефлексировать увиденный гендерный символизм, но уж никак не утвердить идею о мужском доминировании. Волей-неволей активисты выставили конфликт не в самом комфортном для патриархальной культуры свете. Факт, обнаженное женское тело и его эксплуатация в рекламе совмещают потребительское желание с сексуальным, автоматически утверждая женщину, как объект. Однако не в том случае, когда оно окровавлено и уложенно палачом в мясной судок. Для возбужения от такой картины необходима известная степень садистских наклонностей, которая, к счастью, пока не является нормой.
Хватит бурчать на людей, которые стараются, как могут. Обвинять акцию в символическом сексизма так же беспочвенно, как и в насильном укладывании девушек в мясные судки. Для воспроизводства патриархата нужна прямая заинтересованность в нем, а также молчаливое согласие или отказ от признания его протворечий. Неизвестно, что двигало активистами во время выбора ролей – табу на мужскую сексуальность и высокая котировка женской, либо же какая-то спонтанная, коллективная интуиция, благодаря которой акция и обрела дополнительный смысл. Вполне возможно, что и то, и другое. В любом случае, вреда феминистическому фронту от этого инцидента никакого. А если бы картину гендерного конфликта осветили еще и осознанно, была бы только польза.