Старые варианты этих вопросов утратили свою силу: на «что делать?» еще до всякого ответа звучит бессильное «все равно ничего не получится», а на «кто виноват?» ответ известен – виноват всегда тот или иной внешний враг. Отказ от поиска ответов позволяет власти во все в большей и большей мере развертывать танатополитику, политику смерти, а единственные оставшиеся теперь вопросы – это вопросы о смысле (или бессмысленности) смерти в результате этой политики.