Сегодня 26-го июня международный день борьбы с наркоманией. Мы выкладываем этот  важный текст, чтобы в очередной раз напомнить – борьба с наркоманией как социальной болезнью не должна превращаться в борьбу против людей. Тот вред, который приносит наркомания обществу, во многом обоснован её криминализированным статусом.

Сокращенный перевод статьи Сэмюэля Оакфорда
Перевод: Юлиана Лизер
Источник – Фонд имени Андрей Рылькова

19 апреля 2014 годав иранской тюрьме Дастгерд в Исфахане был повешен подросток из Афганистана по имени Джаннет Мир. Ему было 15 лет.

По словам местных активистов, в Иране за последние 4 года более 1800 человек были казнены за преступления, связанные с наркотиками. Большинство — без соблюдения надлежащих судебных процедур и без возможности защищать в суде свои интересы.

За месяц до казни Джаннета исполнительный директор управления ООН по наркотикам и преступности (UNODC) Юрий Федотов одобрил усилия Ирана по борьбе с наркотиками.

«Иран очень активно борется с запрещенными веществами. Это производит глубокое впечатление», — сказал он журналистам.

Управление ООН по наркотикам и преступности имеет представительство в Иране еще с 1999 года. В соседнем Афганистане процветает производство опийного мака и ожидается, что в 2014 году его экспорт составит 90 % от мирового оборота героина, причем большая часть потечет на запад через Иран и в итоге достигнет европейских рынков. В Иране проживают более 2 млн наркозависимых — больше всего в мире. Для тех из них, у кого есть нужные связи, теоретически доступен метадон, а остальные, в том числе сидящие в тюрьмах и обвиняемые в продаже наркотиков, оказываются в ловушке.

При этом смертная казнь количество наркозависимых не сократила.

«От такой политики страдают в итоге самые социально незащищенные группы — бедных, необразованных, мелких дилеров, людей, которые не могут решить свои проблемы с законом при помощи взяток»,

— рассказал Vice News глава Международной кампании за права человека в Иране Хади Гаеми. «То, что UNODC это хвалит, не вписывается ни в какие рамки».
Поскольку программы UNODC главным образом финансируются европейскими странами, которые хотят остановить поток героина,  они фокусируются именно на наркоторговле, а не на правах человека. При содействии UNODC иранские власти конфисковали в прошлом году 388 тонн опиума – именно это число привел Федотов, отвечая на вопрос Vice о буме казней.

«Советую [иранским чиновникам] быть более прозрачными», — сказал он, имея в виду судопроизводство, которым сопровождаются казни за наркопреступления. «Когда я сам с ними встречаюсь, то постоянно говорю им, что это в их же интересах – демонстрировать открытость и прозрачность». Еще он указал, что в Иране деятельность UNODC сосредоточена на региональном контроле над наркотическими средствами.

В 1998 году Генеральная Ассамблея ООН поставила цель «искоренения или существенного сокращения незаконного культивирования коки, каннабиса и опийного мака к 2008 году». Разумеется, к 2008 году собственные подсчеты UNODC показали, что производство опиума удвоилось, а производство кокаина выросло на 20%.

Причины решений ООН прослеживаются в трех конвенциях, которые уже в течение 50 лет лежат в основе всемирной войны с наркотиками. В 1961 году появилась Единая конвенция о наркотических средствах, в 1971 году – Конвенция о психотропных веществах, и в 1988 году – Конвенция о борьбе против незаконного оборота наркотических средств. С самого начала доминирующие правительства, в частности США, стали использовать эти конвенции и войну с наркотиками как способы проявления власти, влияния, наказания населения и контроля над ним. 10 лет назад в Иране казнили менее 100 человек в год. Уже в 2009 и 2010 году сотни людей были отправлены на виселицу после протестов, аналогично – после выборов президента Хасана Рухани в 2013 году. Таким образом, в период между 2005 и 2011 годами количество казней в Иране возросло более чем на 600%.

«Договоры не требуют применения смертной казни, однако они требуют суровых санкций, оставляя странам решать самим, какие именно санкции применять»,

— рассказал Vice координатор программы о наркотиках и демократии Транснационального института Мартин Елсма. «Так что можно говорить о совместной ответственности стран за нарушения прав человека, которые совершаются во имя контроля над наркотиками».

В 1961 году правительствам было предложено сократить «немедицинские» и «ненаучные» поставки природных веществ, таких как каннабис, листья коки и опиум. Вторая конвенция добавила ограничения на синтетические психоделики и фармацевтические препараты, например на «спид» и некоторые классы седативных веществ. На протяжении десятилетий, за редким исключением, предполагалось, что нарушение конвенций, по сути означавшее разрыв с тем, как влиятельные страны интерпретировали их содержание, будет означать дипломатическую и экономическую смерть для страны-нарушителя. Международный комитет по контролю над наркотиками (INCB) изначально был предназначен просто для управления мировыми поставками обезболивающих, но вместо этого он стал использоваться для критики стран, которые ставили запреты под сомнение. Так, 40 лет спустя после разрешения продажи марихуаны в Нидерландах, в марте этого года в INCB обратились к голландцам с пламенной речью, обвиняя их в том, что кофешопы работают «в нарушение положений международных конвенций».

После того, как каннабис был легализован в Уругвае, глава INCB Реймонд Янс обвинил правительство в Монтевидео в «пиратской позиции», на что президент Уругвая Хосе Мухика ответил: «скажите этому старику, чтобы не врал… пусть приезжает в Уругвай и встретится со мной, когда захочет». В то же время Саудовская Аравия заслужила в ежегодном отчете 2012 года похвалы «за разработку всеобъемлющей национальной стратегии контроля над наркотиками» — а в Саудовской Аравии наркоторговцам публично рубят головы. При этом в отчете INCB ничего не говорится ни о казнях в Саудовской Аравии, ни где-либо еще. Страны вроде Канады комитет критикует за комнаты для безопасных инъекций – по его мнению, это поощряет употребление наркотиков. «Прекратите этот бред», — высказывается Янс и о легализации конопли в Колорадо и Вашингтоне.

В тексте конвенций устанавливаются четкие ограничения легальной, «немедицинской» и «ненаучной» продажи наркотиков – именно эти ограничения проигнорировали Нидерланды, Колорадо и Вашингтон, когда легализовали каннабис. Но конвенции не обязывают страны наказывать за употребление наркотиков. Даже самая жесткая конвенция 1988 года, которая предлагает странам криминализировать наркопотребление, сохраняет исключение для государств, соответствующее законодательство которых «не противоречит конституционным положениям и основным принципам правовой системы» в этих странах – именно этим воспользовались, в частности, Нидерланды. Проблема конвенций в том, что всегда было легче приспособиться к ним посредством запретов, а не ценой риска своими дипломатическими отношениями и вопросами соблюдения прав человека. В последние годы запретительную политику активно проводит Россия.

«Давление со стороны России сейчас выше, чем когда-либо», — говорит Елсма. «Вести переговоры очень трудно, потому что они не готовы принять ничего, касающегося снижения вреда или декриминализации. Они препятствуют глобальному дискурсу».

В России сейчас происходит примерно то же самое, что в Америке 1980-х: столкнувшись с несколькими эпидемиями наркомании, правительство выбрало запретительный подход. Запрет заместительной терапии привел к увеличению количества больных ВИЧ – в 2013 году было зафиксировано 55 тысяч новых случаев заболевания, более половины из них – из-за внутривенного употребления наркотиков. В целом же по стране официальное количество больных ВИЧ приближается к миллиону. При этом через несколько дней после аннексии Крыма, еще до восстановления основных служб, власти заявили о сворачивании там программ заместительной метадоновой терапии.

«Мы не предлагаем и не планируем реформировать конвенции. Но наркополитика не может быть одинаковой во всем мире», — уверен Милтон Романи Гернер, посол Уругвая в Организации американских государств.

Ежегодно в мире тратится примерно 100 млрд долларов на борьбу с наркотиками. Неясно, насколько действенно в Иране международное давление, когда заходит речь о правах человека, но присутствие в стране UNODC молчаливо одобряет действия правительства, которое приговаривает несовершеннолетних к смерти за наркопреступления.

«Джаннет Мир учился в девятом классе, два года назад он переехал из Афганистана в Иран», — рассказал журналистам радио Azadiего брат Назок. «Он был арестован иранскими властями и приговорен к повешению за незаконный оборот наркотиков. У него не было доступа к адвокату, а его семье не разрешили забрать его тело из Ирана в Афганистан. Пришлось похоронить его в Исфахане».