Памятка для не очень наивных художников.
Любой человек, а особенно занимающийся искусством, должен понимать, что именно реальность способна принести действительно новый опыт, который можно переосмыслить творчески и практически. В арт-среде существует немало мифов и заблуждений, личинки которых продуцируют художественные ВУЗы, а закрепляет арт-рынок. Например, поощрение невежества – поверье о том, что знание убивает искусство, бедные студенты боятся читать книги, чтоб случайно не потерять интуицию… и прочая ахинея о творческой потенции.
Ещё одним известным “тараканом” является брезгливость по отношению к политическим вопросам.
Разумеется, такая брезгливость распространена повсеместно. Проталкивать свои дела и интересы прежде всего прочего сейчас является нормой поведения. Существуя в политическом бессознательном со стереотипами бороться нелегко.
Но что касается конкретно художественного отрицания всего политического – оно обусловлено более сложной структурой отношений, чем обыкновенный эгоцентризм.
Во первых, довольно многие художники рефлексируют по поводу политических событий, участвуют в них, создают их на уровне сообщества и на личном уровне, вспомним статью Кэрол Ханиш «Личное есть политическое», которая стала лозунгом феминистского движения с 1970 года.
Арт-сообщество в целом слишком либерально, чтоб воспринимать высказывания всерьёз, воспринимая его скорее как творческий метод. Арт-сообщество – это Казак Мамай с бандурой и радужным флагом на имперском троне с пляшущими маленькими чернокожими рабами.
Рынок давно научился подминать под себя любое высказывание. Для этого достаточно сделать движение модным, что и происходит с «левым» искусством. Арт-рынок построен таким образом, что-либо ты участвуешь в игре, либо тебя не существует – это диктатура, основанная на частной собственности, отлично сработавшаяся с госструктурами. Соответственно, отвлеченные произведения являются более удобоваримыми, но и произведения, поднимающие проблемные темы, также находят спрос, становясь модными в своей нише. Нет вообще никакого шанса быть отстраненным от политики. Продажами своих работ художник подкрепляет капиталистическую систему. Будучи непопулярным маргиналом, он также поддерживает ее своим невмешательством. Но стоит ему умереть, как его творчество, будь оно на уровне, тут же пересмотрят и начнут эксплуатировать. Функционирование произведений по их завершению называется культурной политикой, а подмена её и есть бизнес.
Тем не менее тезис «политика вредит искусству» чрезвычайно популярен, в первую очередь из-за веры в гений самих авторов. Иллюзия магии искусства, как и поддержание имиджа одухотворённости творца работает в интересах арт-рынка.
Система поддержки привилегированного меньшинства в искусстве обеспечивает постоянный приток персон, легко соглашающихся с тем, что всё производимое ими является ценностью. Наличие зависимых от меценатов привилегированных групп с их творческими свободами и богемностью являет собой титульную сторону рабочего класса, якобы наделенных особым талантом персон. Такое положение очень удобно для поддержания иерархических структур, поскольку положение «талантливый» естественным образом убивает веру в себя у людей, кому развитие таланта не оказалось доступно. Судьба «бездарностей», таким образом, предопределена обслуживанием потребностей “талантливых”. Уровень духовности “бездарности” не предполагает выход за рамки представления себя винтиком в большом механизме классовой пирамиды, только веру в счастье после смерти.
А что такое талант и откуда он берётся? Талант – это способность увлеченно сочетать навык и опыт. Талантливость доступна всем ровно настолько, насколько их среда способствует получению достаточного количества практики и образования.
Называя себя аполитичным, стремясь фокусироваться исключительно на создании произведения, члены арт-сообщества соглашаются с культурным шовинизмом, укрепляя господство класса эксплуататоров. Развенчивание мифов о культурном превосходстве подразумевает доступность полноценного творческого развития каждого члена общества.
Ещё по теме, см. текст “Искусство о политике и политическое искусство” Петра Павленского.