Российское влияние: не разделять, а использовать в своих целях

Автор: Джим Ковпак · 02.11.2018

Если есть что-то общее у мошенников, создающих теории об операциях влияния России, то это будет миф о работе по «разобщению» американского общества с целью его ослабить. Доказательство, говорят нам, состоит в том, что большинство материалов, транслируемых через органы мягкой силы России вроде Russia Today или Sputnik, а также тиражируемых в соцсетях из петербургской «фабрики троллей», рассчитано одновременно и на левую, и на правую аудиторию. Будто бы это значит, что Россия хочет поссорить общество, продвигая ему диаметрально противоположные темы. Не хочу никого расстраивать, но это дерьмо собачье.

Подобное заблуждение процветает, поскольку устраивает определенные круги в политическом классе Америки. Это говорит об их ложном представлении об Америке как о стране, где люди могут не соглашаться по поводу нескольких принципиальных вещей, но в глубине души имеют много общего. Другими словами, это речь Обамы «нет красной или синей Америки»:

«Мы до сих пор объединены в одну американскую семью: «E pluribus unum», из многих — единое… Я скажу сегодня, что нет ни «либеральной Америки», ни «консервативной Америки» — есть Соединенные Штаты Америки… Умники любят разделять нашу страну на красные штаты и синие штаты: красные — республиканские, синие — демократические… Есть патриоты, которые выступали против войны в Ираке, Есть патриоты, которые поддерживали ее. Мы один народ, все мы присягнули звездам и полоскам, все мы защищаем Соединенные штаты америки».

В реальности же Америка довольно давно разделена, и, хотя может показаться, что русская пропаганда направлена на дальнейшее разобщение общества, я должен сказать, что это связано совсем с другими вещами.

Последние несколько лет я сильно озабочен красно-коричневой активностью — случайным или нарочным взаимодействием ультралевых и ультраправых. Исторически ультраправые всегда стремились присвоить левые идеи или проникнуть в левые движения, но с концом Холодной Войны войны некоторые игроки попытались удержать и укрепить такое сближение для ряда целей. Например, неофашист Александр Дугин сделал красно-коричневый альянс сознательной стратегией, которая в итоге стала одним из столпов русской soft power.

Короче говоря, русские операции влияния на самом деле не помогают разделить общества в других странах — скорее, они объединяют одни точки зрения против других. Там, где они не могут создать реальные альянсы, они помогают разобщенным группам найти согласие в определенных вопросах, даже если те поддаются по совершенно разным причинам и с разными намерениями. Тот факт, что распространяемая пропаганда продвигает противоположные, политически поляризованные позиции, не имеет значения; все это делается для того, чтобы найти благодарную аудиторию. Главная цель — просто склонить людей с определенными взглядами, проглотивших такую наживку, к поддержке позиции Кремля по ряду внешнеполитических вопросов.

Мы можем наблюдать это не только в Америке, но и в других странах — например, в Германии. В таких странах, где радикалы — левые или правые — часто вовлечены в кровавые уличные потасовки, мы видим у них любопытное единодушие, когда речь заходит о вопросах, родных и близких Кремлю. Так, поддержка Украины — это «опосредованная война», начатая с «переворота», который произошел благодаря НАТО. И совсем не важно, кто захватил Украину по мнению человека, ретранслирующего русскую пропаганду: неонацисты или либеральные евреи. Главное, что аудитория враждебна к украинской независимости, идентичности и территориальной целостности. Точно так же не имеет значения, поддерживает ли тот же человек претензии России к этой стране, потому что идентифицируют ее с Советским Союзом, рассматривает как борца с неолиберальной гегемонией или потому что видит в ней последнюю надежду для «белой расы» и «западной цивилизации». Для Кремля важно лишь единство — единство вокруг его планов на Украину.

Несомненно, лучшим примером такого единства можно считать Сирию — леваки так легко повелись на кремлевско-асадовскую пропаганду, что в итоге слились в экстазе с настоящими фашистскими партиями и даже с такими иконами неонацизма, как Дэвид Дюк. Опять-таки, для Кремля точка зрения не играет никакой роли, пока она защищает Асада, «антиимпериалистически» противостоит его устранению или рассматривает его как борца с «сионистским мировым порядком». Важно лишь то, что эти мнения повторяют: Башар Асад — легитимный правитель Сирии. Повстанцы — либо все джихадисты, связанные с «Аль-Каидой», либо джихадисты будут доминировать в Сирии без Асада.

Разумеется, если говорить о крайне левых или правых во многих странах, то они и без русской пропаганды имеют близкие позиции — как правило, по причинам, коренящимся в их идеологии. Но без подталкивания эти группы не всегда смогут найти свой путь к позициям, отвечающим внешнеполитическим интересам Кремля. Например, в то время как Россия выиграла битву за сердца и умы по вопросам, касающимся неонацистов и Украины, она привлекла на свою сторону гораздо больше ультраправых для войны за свои марионеточные государства на Донбассе, чем все украинские ультраправые вместе взятые.

Если бы не русская пропагандистская машина, раскол мог быть более ровным. То же касается и привлечения ультралевых, поскольку гораздо больше свободомыслящих левых по всему миру выступили в поддержку Майдана из-за его революционных и антикоррупционных аспектов. Русская пропаганда, направленная на оба края спектра, помогает направлять разрозненные, даже диаметрально противоположные, группы к одинаковым выводам по ключевым вопросам, хотя они могут идти разными путями.

Так что давайте в будущем обойдемся без идеи о том, что русская дезинформация помогает разделить общество — наши общества и так разделены, причем в большинстве случаев по веским причинам. В конце концов, мы можем создать единство политических группировок или течений, которые стремятся ограничить гражданские права друг друга. Ключ к пониманию русских операций влияния (как и влияния со стороны других стран) лежит в понимании их объединяющей цели. Чего они хотят добиться от разрозненных политических течений, с чем хотят убедить их согласиться?

Источник