Что меня сподвигло написать обо всём этом? Наверное, то, что имел много времени, пока лежал в госпитале Волновахи в марте 2016 года. О чём хотел написать? О том, что видел, что знаю, для чего и как люди живут на войне.

Для кого я это писал? Наверное, для всех. Читая эти строки, воевавшие люди вспомнят себя и улыбнутся. Те, кто «там» не был, возможно, лучше начнут понимать других людей. Да, действительно, для меня не только жизнь, но и люди разделились на две половины — те, кто «там» был, и те, кто не был.

Читать предыдущую часть

С начала августа на наших позициях всё чаще начали появляться рекогносцировочные группы из третьего батальона, из штаба бригады и даже из разведки сектора «М». Ходили на наблюдательные пункты, расспрашивали о противнике, о его поведении. К слову, о противнике. Перед нами стояла «1-я славянская бригада «шахтёров». В кавычках, потому что там никого, хоть отдалённо похожего на украинских шахтёров, не встречалось.

Судя по радиоперехватам, сепары говорили с явно выраженным русским акцентом, а  некоторые чётко выдавали коренных москвичей и петербуржцев. Даже в открытых источниках, например, на Youtube, мы видели «хроники новороссии» где некие люди с камерами снимали наши позиции и давали комментарии: «…Мы здесь стоим долго, тут наша родина, мы тут выросли! Вот перед нами Старагнутовка, а мы в этом, блять, как его… селе Новотрицкое? Нет? Ааа, это Новаласпа!»

По обстрелам также было достаточно легко определить, кто перед тобой — профессионалы или алкаши-любители.

Вы когда-нибудь пробовали выстрелить ПТУРом (противотанковая управляемая ракета), управляя им по проводам так, чтобы при стрельбе на 2 км перед посадкой, за которой начинались наши блиндажи и стояла техника, ракету резко поднять вверх, а потом резко её опустить вниз, чтобы она почти под углом 90 градусов упала в землю рядом с капониром? Виртуозы, мать их.

9 августа 2015 нам было официально объявлено, что силами 3 механизированного батальона, усиленного штурмовой ротой Добровольческого украинского корпуса «Правый сектор», ротой разведки бригады и взводом снайперов, при поддержке танков и артиллерии, в ночь на 10 августа будет произведено наступление.

Главное направление — Старогнатовка-Белокамянка; второстепенные направления — Старогнатовка-Новоласпа и Богдановка-Петровское. Цель — освобождение сёл Белокамянка, Новоласпа и Петровское с оборудованием долговременной обороны. Наши действия (5-я механизированная рота и танковый батальон) — оборона позиций по существующей линии разграничения, отражение возможных контрударов, поддержка огнем наступающего 3-го механизированного батальона.

Начиная с полночи 10 августа приходилось каждые полчаса в течении 10 минут греть технику, держа её на повышенных оборотах. Наступление, как вы помните, «внезапное». В ответ на усиленный рёв нашей техники, противник прислал свои «приветы» в виде 152 мм снарядов. Обстрел длился до часу ночи.

В полчетвёртого утра началась наша артподготовка. Работало несколько установок БМ-21 «Град» (выпустили по кассете), над моей головой пролетали снаряды Рапиры (100-мм противотанковая пушка МТ-12). Стрелял также танковый батальон, САУ 122 и 152 мм. Канонада стояла хорошая. Летело все красиво, но как-то жиденько, скупо, что ли.

После залпа БМ-21 ярким факелом запылала Белокамянка. В 4 утра началось выдвижение через наши позиции 3-го механизированного батальона на нейтральную территорию. В полпятого началось само наступления, усилились гул моторов и стрелкотня. В 6 передовые подразделения уже заняли Белокамянку. Следом прошла информация о взятии Новоласпы.

Чтобы вы понимали, сами Белокамянка и Новоласпа находятся в низинах, между возвышенностями. Противник там особых сил не держал. Тем не менее, в Белокамянке завязался бой. Подорвался наш танк, который шёл впереди с тралом (расчищал путь от мин). Случилось всё, когда по нему лупанули из гранатомётов, и танк начал сдавать назад. К счастью, экипаж уцелел.

В то же время со стороны Староласпы мы наблюдали выдвижение колонны противника. Она остановилась в посадке и начала обстрел подразделений 3-го механизированного батальона во фланг. Всё это произошло прямо у нас на глазах и больше напоминало тир. Достать по колонне мы из своих средств не могли, как и передать сообщение 3-му мехбату — он работал на другой частоте и с другой кодировкой, связи с ними у нас не было вообще! Стрелять по колонне из танков танкового батальона было опасно, т.к. это не стрельба прямой наводкой, а из закрытых позиций, примерно за 10-15 км. Можно было запросто накрыть своих.

3-й мехбат наконец-то заметил колонну противника и открыл ответный огонь. К 6:15 противник выкатил несколько «Градов» и выпустил по кассете по мехбату, повторно загорелась Белокамянка. Очевидно, близость собственных сил противника никак его не ограничивала.

Рота ДУК ПС утверждала, что подожгла опорник противника из Шмелей (реактивный огнемёт, он же Шайтан-труба), но я все же склоняюсь, что сепары ударили из «Градов» по своим, полагая, что их частей в Белокамянке уже нет. И вот почему: рота ДУК ПС в бой вступила последней, с наибольшим опозданием, но, нарвавшись на засаду, без приказа, первой же и вышла из боя. Ничего не могу о них сказать, кроме того, что видел своими глазами. В ту ночь было вообще много удивительного.

В общем, когда ДУК ПС возглавил отступление вместе с примкнувшей к ним ротой бригадной разведки, я еле сдержал своего сержанта, чтобы он не врезал по ним из  пулемета. Сержанта можно было понять, мысль простая: «Вони зараз упиздять, а ми потім вигрібати будемо… ще й ручкою нам машуть!»

Далее начал отходить и 3 мехбат. В 8:00 через наши позиции прошло последнее БМП мехбата, которое противник тут же накрыл миномётным огнём. Ещё один раненый. Вот уж судьба-злодейка — на том БМП ехало подразделение 8-й роты, с которым мы весной вместе стояли на позиции «семерка и мазута». Пинками распихиваю сгрудившихся над бронемашиной бойцов и заставляю их убраться. Пока, лавируя между разрывами, к раненому на позицию едет санитарный уазик, санинструктор роты своим телом защищает раненого: «Я ж в бронежилєтє, а він ні!» Раненого забирают, обстрел прекращается. Итог наступательной операции: 7 убитых, 20 раненых, подбитый танк, продвинулись в сторону Петровского на несколько километров.

Пользуясь наступившим затишьем, выхожу с мобильного в интернет и читаю новость: «…за словами нашого джерела у 72-ій бригаді, вночі бійці відбили наступ супротивника на Старогнатівку та перейшовши у контрнаступ звільнили селища Білокам’янка та Новоласпа».

Сейчас публикацию уже найти не могу, но вот похожая новость «5 канала». Чудеса, да и только. Вот так об этом написала «Украинская Правда». Так писали УНИАН. Так ещё писал «5 канал», придумав какого-то «старшину Савченко, героически отразившего наступление», которого почему-то никто в 72-й бригаде не знает, да в штате такой никогда не числился.

Вот так события описаны со стороны ДУК ПС. Если не считать приписания «геройства» себе любимым, то вполне достоверно, но от этого не легче.

В общем, после проведения «блистательного контрнаступления», к которому готовились целый месяц, и о котором знала каждая блоха в Волновахе, у многих моих бойцов возник закономерный вопрос: «Что это было? И нахера?» Я, честно говоря, до сих пор не нашёл ответа. По крайней мере, я объяснял бойцам, что все вышеописанное — не банальная показуха с целью отличиться неким военачальникам и заработать себе ордена, а глубоко продуманная тактическая операция по отвлечению сил и средств противника с других участков фронта, например, из-под Широкино и Марьинки (аж в это сам поверил!).

Тем не менее, короткое затишье было действительно коротким, и в 10 утра уже начался обстрел, который, с короткими перерывами, продолжался до 11 августа.

Летело всё: и «Грады», и 122 мм, и 152 мм снаряды. Работали минометы 82 и 120 мм, но на эти «детские хлопушки» никто внимания не обращал. С 3 до 4 утра 11 августа опять обстреливали «Градами», а с 9 до 10 — САУ 122 и 152 мм. На 8 утра 12 августа пришёлся самый массированный обстрел из САУ 152 мм — попали в наш склад боекомплекта. В один из блиндажей залетела мина, его завалило. Находившийся там офицер чудом остался жив.

Обстрелы шли каждый час, интенсивность огня нарастала… А мы были настолько истощены, что стало уже глубоко пофиг — останемся живы или умрем.

Вечер 13 августа, сидим у блиндажа, любуемся закатом. Командир роты внезапно говорит: «Вспышки на горизонте, кажись, «Грады»…», — на что я отвечаю: «Да какие нахуй «Грады»… пофиг». Через несколько секунд раздался характерный шорох, и в полукилометре от нас попадали снаряды. «Стугна, Стугна, шо там у вас?» — «Я Стугна, чотири п’ять нуль, все нормально».

14 августа обстрелы начали постепенно стихать. Дождь полил, боеприпасы закончились, но 19 числа снова вспомнили. Ночью, чтобы не расслаблялись. То есть, обстрел не прекращался, менялась лишь интенсивность. В этот день у нас был один погибший, парень с пятой волны, только прибыл. На него и двух других я заказал справки про пребывание в зоне АТО, но так отдать и не успел.

21 августа с 4 до 5 утра «приветы» из 120 мм мин прямо по нашим блиндажам. И так весь день. А мы решили шашлык пожарить. И пожарили, несмотря на обстрел, который всех заколебал. Попадали в близлежащие разрывы, в траншею и блиндаж — уже никто и не шарахался… надоело.

Печальнее и тягостнее всего было переживать обстрелы во время дождя. Снаружи лупят — прямо над головой. А ты под землёй — лежишь, считаешь прилёты. Взрыв, сердце успокоилось, фух, не по мне. Ждёшь, снова сжалось, замерло и остановилось, разрыв над головой и песок с потолка… фух, опять не по мне. А не выйти ли наружу? Да ну его к чёрту, там дождь лупит… а над потолком мыши пищат и вода начинает сочиться, заливая блиндаж через прогрызенные грызунами щели и норы… Мерзко и противно. Никогда ранее не испытывал более тягостного чувства одиночества и бессилия. Ещё один разрыв — и темнота. Провод от генератора перебили, суки.

26 августа наши танкисты метко попали по складу боекомплекта в насёленном пункте Стыла. Горело и взрывалось всё очень красиво. Так красиво, что комбат на своем танке с тремя снарядами в запасе решил туда выдвинуться, чтобы лично наблюдать бой. Потом весь день шла артиллерийская дуэль. По моей корректировке что-то очень хорошо подожгли в районе «сисек» — двух характерных холмов за Новоласпой. Судя по перехватам, сепары тоже их так называли.

В полдень 27 августа прицельный обстрел 152 мм снарядами сжег наш вещевой склад, склад боекомплекта и наш единственный транспорт — санитарку. «Оля и Снежана» — так её в свое время назвал водитель машины, в честь жены с дочкой.

На следующий день я отбыл в свой второй отпуск, снова с приключениями. Оказывается, командир бригады дал указание строевому отделу в отпуск никого не отправлять — какой-то генерал-полковник посещал Волноваху, и нехрен ему видеть, сколько необременённых работой бойцов по ней слоняется. Вот я и ещё двое сослуживцев, которые также на передке не слышали о подобном указании, весь день сидели и ждали командира, чтобы он сам лично подтвердил товарищу гвардии майору Петренко, что нас троих, в виде исключения, можно таки отпустить, так как ночевать в Волновахе нам негде. Дождались — приехал командир в 18:00, а в 18:30 благодаря начальнику штаба бригады, для нас троих, приехавших с передка и желающих отправиться в отпуск, сделали исключение. К 19:00 добрались до вокзала, взяли билеты и поехали в Киев.

В городе из отпускного удостоверения я узнал, что уже не старший лейтенант, а капитан.

Поддержать редакцию:

• Гривневый счёт «ПриватБанк»: 5168 7422 0198 6621, Кутний С.
• Для заграничных доноров: перевод через skrill.com на счёт [email protected]
• Bitcoin: 1D7dnTh5v7FzToVTjb9nyF4c4s41FoHcsz
• Etherium: 0xacC5418d564CF3A5E8793A445B281B5e3476c3f0
• Dash: XtiKPjGeMPf9d1Gw99JY23czRYqBDN4Q69
• Litecoin: LNZickqsM27JJkk7LNvr2HPMdpmd1noFxS