Денис Горбач

В Украине продолжается подковерная борьба вокруг проекта госбюджета на 2014 г.: по слухам, Кабмин хочет отменить снижение налогов в свете финансовых проблем правительства, а в Администрации президента настаивают на том, чтобы налоговые ставки были снижены, а социальные стандарты повышены. Неотвратимо приближаются президентские выборы, на которых будет глупо выглядеть действующий глава государства, если окажется, что главные его завоевания исчезли, едва появившись на свет. Что касается соцстандартов, то, по словам экспертов, планируется поднять в следующем году минимальную зарплату, оставив на прежнем уровне прожиточный минимум: это позволит минимизировать рост реальных платежей населению и при этом отрапортовать о том, как стремительно минимальная зарплата обгоняет прожиточный минимум хотя бы на бумаге. Возможно, это позволит загладить обиду, затаенную электоратом в связи с пенсионной реформой 2010 г. и продолжающейся реформой здравоохранения.

Между тем, в России президентские выборы прошли в марте прошлого года, а следующие ожидаются аж в 2018 г. Парламентские выборы в России не так важны для властей, как в Украине; тем не менее, и Госдуму будут переизбирать только через три года. Таким образом, у российского правительства оказались развязаны руки для любых манипуляций с собственными социальными обязательствами – чем оно активно воспользовалось. В контексте того же проекта госбюджета российские власти не стесняются резать все, что могут. Попробуем разобраться, что из себя представляет российская система социальных гарантий по сравнению с украинской и какие из этого можно сделать политические выводы.

Сметный приговор

Главным событием в социальной сфере в России за последние годы стал знаменитый закон №83-ФЗ, который коренным образом изменил основы деятельности бюджетных учреждений, переведя их на коммерческие рельсы. Все бюджетные учреждения – школы, вузы, больницы, поликлиники, музеи, библиотеки – разделяются на три группы: автономные учреждения, бюджетные учреждения нового типа и казенные. Решение о выборе статуса принимается учредителем заведения, т.е. местными, региональными или центральными органами власти.

Казенные учреждения (главным образом, силовики) финансируются по традиционным принципам: учредитель утверждает смету, по которой деньги направляются на четко определенные статьи расходов. Остальные учреждения отныне вместо финансирования по сметному принципу получают от государства субсидии, выделяемые под конкретные госзадания. Кроме того, им разрешили заниматься коммерческой деятельностью, то есть вводить всевозможные платные услуги, доходы от которых компенсируют недостаток госфинансирования. Автономные учреждения могут открывать счета в коммерческих банках, а контроль за хозяйственной деятельностью возлагается на наблюдательный совет учреждения – по аналогии с коммерческими предприятиями.

Подразумевается, что на местах конкретной школе или больнице виднее, как распорядиться деньгами, тогда как сметный принцип стимулирует полностью осваивать даже неактуальные статьи, иначе в следующем году финансирование урежут. Проблема в том, что норматив финансирования на ученика или пациента является средним арифметическим от расходов подобных учреждений за последние несколько лет. То есть, объем финансирования исходит из тех же смет прошлых годов, при этом игнорируя особенности конкретного учреждения. Кроме того, поскольку на практике сметы никогда не удовлетворялись на 100%, нормативы субсидий изначально предусматривают недофинансирование учреждений. Но любые потребности свыше установленного норматива государство уже вправе не удовлетворять.

Вызывает вопросы и сам принцип нормативно-подушевого финансирования: например, больше денег направляются в ту школу, где больше учеников. В результате «малолюдная» школа, систематически недополучая денег, становится объективно хуже. Да и «хорошая» школа становится «плохой» по мере того, как ради увеличения финансирования классы набивают учениками. Пример со школами является классическим в США, где «финансовая самостоятельность» локальных общин привела именно к таким результатам, стимулируя социальную сегрегацию в городах. А социальные учреждения в сельской местности вообще подлежат поголовному закрытию уже в силу малого числа «клиентов» и больших расходов на коммунальные нужды.

Для оценки вузов берут данные бирж труда – какой процент выпускников официально трудоустроен. Реально это почти ни о чем не говорит, но взамен предлагается еще более дикая идея: финансировать вуз исходя из объема налоговых выплат выпускника.

Что же до медицинских учреждений, то здесь достаточно принятого в «верхах» решения, например, не направлять в определенную больницу пациентов из «скорой помощи». Учреждение быстро тонет в долгах, вынуждено распродавать движимое имущество (такая возможность теперь есть) и в конце концов подлежит закрытию как невостребованное и нерентабельное. Такая схема особенно популярна там, где речь идет о коммерчески привлекательной городской земле.

На базе многих закрываемых медучреждений появляются отделения платных клиник. А московские власти на днях передали одну из больниц в концессию сети коммерческих учреждений. Более того, согласно новому приказу с 1 января 2014 г. врачам недоукомплектованных бригад «скорой помощи» разрешили самим садиться за руль. При этом количество бесплатных койкомест в стационарах сокращается, хотя и не так, как в Украине, где проводится своя медреформа. Если в России в 2000-2011 гг. численность населения на 1 койкоместо увеличилась с 87 до 106, то в Украине – со 104 до 110. Впрочем, бюджетные расходы на здравоохранение в России заметно ниже, чем у нас (5,1 против 7,7% ВВП). И их продолжают снижать: к 2015 г. госрасходы в этом направлении должны сократиться на 17,8% по сравнению с 2012 г.

В отличие от Украины, в России давно уже действует норма об обязательном медицинском страховании (ОМС) – то есть, финансирование медицины переложено на плечи населения. В этом же году ввели новые стандарты, определяющие максимальный объем гарантированной медицинской помощи, которую может получать один человек по одному заболеванию. Средний размер такого подушевого норматива на 2013 г. примерно равен 2258 грн. При этом четкого исчерпывающего списка бесплатных или платных услуг нет, что позволяет маневрировать на местах. В отсутствие же страхового полиса платным является и такая базовая вещь, как вызов «скорой» (не менее 360 грн.). А министр труда и соцзащиты РФ Максим Топилин предлагает лишить медстраховки безработных.

На практике и в Украине при формально бесплатной медицине и образовании нормой являются разнообразные «благотворительные взносы»; на этом основании многие выступают за легализацию фактически сложившегося положения. Но опыт показывает, что официальное признание платного принципа предоставления таких услуг оборачивается значительно более высокими ставками оплаты, чем при нынешней «благотворительной» системе. Одним из примеров может служить плата за вузовские общежития: согласно ранее действовавшему российскому законодательству она не могла превышать 5% от студенческой стипендии. Теперь же администрация вуза может самостоятельно устанавливать размер платы, и в некоторых местах анонсирован десятикратный рост платы. То есть, нельзя сравнивать «фактически все равно платное» образование и здравоохранение в Украине и официально платное в России или других странах: первое дешевле второго, хотя, конечно, следует требовать возвращения «реально бесплатного».

Веселая наука

Отдельная история – разгром научных учреждений: вместо академий наук будет создано подотчетное Минобрнауки Федеральное агентство научных организаций (ФАНО), которое будет управлять их имуществом. Наиболее вероятным кандидатом на должность главы ФАНО сегодня является Людмила Огородова – замминистра, прославившаяся изобретением «нанобинта». Это обычный бинт, обработанный ионами серебра; ранее к этой идее уже пришли немецкие специалисты, но российскому бюджету разработка обошлась в круглую сумму.

Последствиями реформы будет «оптимизация» имущественных комплексов, тотальная экономия и сокращение научных работников. Уже сейчас Институт востоковедения РАН вынужден искать средства на научные экспедиции при помощи краудфандинга, а Институт Дальнего Востока отправил сотрудников в неоплачиваемый отпуск, чтобы расплатиться с коммунальщиками.

Ликвидация автономии научных учреждений, по мысли чиновников, должна возродить былую славу советской науки – впрочем, она как раз была самоуправляемой, и на отсутствие финансирования тоже не жаловалась. В качестве инструмента измерения научных достижений государство намерено использовать библиометрию: ученых будут оценивать (зарплатой и должностями) исходя из количества публикаций и индекса цитируемости их работ. И в России, и в Украине многие считают это удачной идеей. Между тем, на Западе к библиометрии отношение весьма скептическое. В частности, именно переход на такие принципы финансирования науки в Великобритании в конце ХХ в. ответственен за неоднозначную славу британских ученых: дабы избежать урезания бюджетов, они вынуждены проталкивать публикации самого сомнительного научного качества, зато с большим медийным потенциалом. «Библиометрические данные – это опасное оружие (тем более, в руках неэкспертов) и является вполне недостоверным способом измерения качества научной работы», – утверждает директор Математического института Макса Планка Вернер Бальман.

Впрочем, политика правительства, непопулярная среди ученых, снискала одобрение правящего класса – вспоминается последнее поздравление с днем рождения, отправленное Путину олигархом Германом Стерлиговым:

«Пусть ваша рука станет карающей десницей для тех, кто люто ненавидит вас — для проклятых сатанистов ученых, которые норовят погубить вас и ваших детей, окончательно лишив вашу семью запасов пресной воды, настоящей пищи, чистого воздуха. Химики, физики и биологи загубили уже сотни миллионов жизней, не щадя страшными придуманными болезнями даже самых сильных и влиятельных мировых лидеров. Убейте их пока они не убили вас. Этим вы выручите и всех нас, все человечество, ведь какая то страна должна стать первой территорией где начнется святое богоугодное дело очищения земли от главных врагов рода человеческого — проклятых вредителей ученых»

В Украине ученые не купаются в деньгах, а «инвесторы» регулярно пытаются выжить научные институты с дорогой столичной земли. Но полный разгром научных учреждений по российскому примеру пока что остается только мечтой украинских либералов – как минимум пока будет жив президент НАНУ Борис Патон.

Пенсии

Совсем на днях свежие новости появились и с пенсионных фронтов. У нас накопительный уровень пенсионной системы не введен до сих пор, и у многих экспертов (в т.ч. околоправительственных) есть глубокие сомнения в целесообразности этого шага. В России же накопительный уровень был введен еще в 2002 г. – за год до того, как в той же РФ приняли новый Трудовой кодекс, тогда как в Украине все еще действует более социальный старый КзоТ.

Размер пенсионных начислений на фонд оплаты труда там составляет 22%, при этом 10% из них (страховая часть) попадают на лицевой счет плательщика в Пенсионном фонде России (ПФР), 6% идут на накопительную часть (которая может быть передана по наследству), еще 6% идут в солидарную систему. Населению предложили выбрать, куда перевести накопительную часть своих сбережений, но оно реформу проигнорировало, руководствуясь понятной логикой: отобрали деньги, ну и ладно, все равно я их не увижу и до пенсии вряд ли доживу. Правительство, пытаясь решить проблему «молчунов», сначала объявило, что до конца этого года все должны выбрать, сколько отчислять в накопительную часть (2% или 6%), потом гражданам решили позволить выходить из накопительной системы, но недавно решено было конфисковать накопленные пенсионные сбережения в пользу государства – не дожидаясь, пока эти деньги сожрут финансовые рынки. Было решено, что все накопительные взносы в 2014 г. пойдут в общую копилку, на нужды солидарной пенсионной системы.

Таким нехитрым образом ПФР получит в свое распоряжение 244 млрд руб., а госбюджет, соответственно, не должен будет перечислять эту сумму на пенсионные нужды. Ранее государство уже активно пользовалось пенсионными средствами граждан: за их счет финансируются проекты РЖД, да и «Газпром» недавно просил себе кусок этого пирога.

Накопительная система провалилась во многих других странах. В 2011 г. пенсионные накопления граждан национализировало правительство Венгрии, направив их на сокращение госдолга. Польша с аналогичной целью объявила в сентябре 2013 г., что активы НПФ, вложенные в гособлигации (это около половины пенсионных накоплений), подлежат возврату в бюджет. В Эстонии два года действовал мораторий на накопительные взносы вроде того, который вводится сейчас в России. В Словакии накопительный взнос был сокращен с 9 до 4% в пользу солидарной системы.

Но российское правительство на этом не остановилось и в октябре внесло в Госдуму законопроект «О страховых пенсиях», которым изменяет в свою пользу правила на долгосрочную перспективу. Согласно новой формуле пенсионные права граждан будут формироваться не в рублях, а в баллах, сумма которых будет зависеть от стажа и заработка. Стоимость балла будет рассчитываться ежегодно по методике, которую еще не придумали. То есть, если до сих пор можно было как-то предугадать размер будущей пенсии исходя из объема выплаченных страховых взносов, то теперь размеры пенсий вручную будут определяться правительством в зависимости от экономического положения – примерно как раньше трудодни. Общая логика такова: чем больше человек зарабатывает баллов — тем дешевле один балл. «Это можно сравнить с валютным обменником, где цена покупки и цена продажи разная: цена балла, который вам начислили за уплаченные взносы, будет выше, чем цена балла, который вам конвертируют в рубли обратно, когда придет время назначать вам пенсию», – объясняет один из архитекторов пенсионной реформы Михаил Дмитриев. Коэффициент замещения пенсией заработной платы снизится после реформы с 35 до 19%.

Заодно уж новый закон ужесточает правила «входа» в пенсионную систему: необходимый страховой стаж поднимается с 5 до 15 лет (в Украине он составляет 30 лет для женщин и 35 для мужчин), а кроме того нужно заработать не менее 30 баллов (это эквивалент уплаты взносов с 1 минимальной зарплаты в течение 30 лет). А на перспективу обсуждается и повышение пенсионного возраста по украинскому образцу.

Что дальше

Пенсионные денежки правительству могут понадобиться в самом скором времени: несмотря на сохранение рекордно высоких цен на нефть, российская экономика действительно пребывает в незавидном положении. Промпроизводство на протяжении этого года практически не выросло, а кое-где и упало. Сильнее всего падают металлургия и автопром, положительную динамику демонстрирует только оборонная промышленность. Рост ВВП по итогам года, по прогнозам Центробанка РФ, не превысит 2%. Самое неприятное – это сокращение инвестиций в основные фонды. Из России выводят деньги и россияне, и иностранцы. Сокращает объем инвестиций и государство. В первом полугодии инвестпрограмма «Газпрома» упала почти вдвое. И высокие мировые цены на нефть не помогают, когда растет себестоимость ее добычи. «Всех нас ждут не самые простые времена… Кому-то – это может быть довольно значительная часть населения – придется менять не только место работы, но и профессию, и место жительства», – честно предупреждает дорогих россиян Дмитрий Медведев. Готовясь к новой фазе кризиса, неплохо иметь живые деньги, которыми можно оперативно залить какое-нибудь очередное пикалево.

Поскольку никакие выборы на горизонте не маячат, и даже протесты оппозиции сошли на нет, во весь рост встал вопрос о секвестре федерального бюджета на 2014-2016 гг. Изначально шла речь о сокращении расходов на 10%, но сошлись на 5%. В следующем году главной жертвой станет образование – расходы на него снизят на 88 млрд руб. (13%). На социальной политике сэкономят 82 млрд руб. (2%), на здравоохранении – 44 млрд руб. (9%), на ЖКХ – 37 млрд руб. При этом доля оборонных расходов на протяжении трехлетки, наоборот, вырастет с 3,1% до 3,9% ВВП. Не тронут и имиджевые мегапроекты вроде Чемпионата мира по футболу в 2018 г.

Очевидной жертвой станет ЖКХ. Кстати, реформа этого сектора в России тоже стартовала уже давно: в 2005 г. там был принят новый Жилищный кодекс, согласно которому собственников приватизированных квартир «нагрузили» дополнительным бонусом в виде дома в целом, со всеми коммуникациями и служебными строениями. Таким образом государство сняло с себя обязательства по проведению капремонтов и переложило их на жильцов ветхих домов. В Украине аналогичные меры пытались протащить то в новом кодексе, то через отдельный закон, но они не прошли благодаря низовым протестам.

Этим летом коммунальные тарифы в России были увеличены, по официальным данным, в среднем на 10-15%, кое-где значительно сильнее. На 15%, а то и больше подорожал газ для населения. А в семи пилотных регионах власти произвольно установили норму потребления электроэнергии. Потребление ниже нормы будет дешевле тарифа, выше – существенно дороже. Во Владимирской области, например, в норму вписывается не более 40% населения, а значит, речь идет о скрытом повышении тарифов. В конце 2014 г. эксперимент будет распространен на всю страну и коснется уже не только электроэнергии, но и газа, и воды.

При этом в Украине тарифы вообще не растут уже несколько лет. Государственные финансы находятся на последнем издыхании из-за высоких цен на импортный газ, но населению тарифы не повышают – в последнее время они росли исключительно для промышленности. Ради такой политики пришлось пожертвовать кредитами от МВФ, которые бы очень сейчас пригодились; МВФ уговаривало поднять их хотя бы на 20%, но пока что власти на это идти не готовы и, видимо, не пойдут до тех пор, пока не пройдут президентские выборы. Между тем, правительство Медведева, очевидно, вообще даже не задумалось бы над таким плевым делом. При живом и здравствующем «национальном достоянии» – «Газпроме» – в России цены на газ для населения практически сравнялись с американскими (при немного разном уровне жизни и климатических условиях). А вот Украина по дешевизне «социального» газа – третья в СНГ после Казахстана (где своего газа завались) и Беларуси (которая его покупает за $160-180, но гражданам продает вдвое дешевле). Россияне платят за газ больше.

Аналогичная ситуация и с другими коммунальными тарифами: водоканалы и теплокоммунэнерго задолжали огромные суммы электроэнергетикам «Нафтогазу», что приводит к массе проблем, и все упирается в льготные тарифы на воду и тепло для населения – но о том, чтобы привести их к «экономически обоснованному уровню», пока что речь не идет. Электроэнергия стоит для населения 28 коп. за 1 кВт-ч, а для промышленности – 81 коп.

Победив на выборах в 2012 г., Путин подписал ряд «майских указов», в которых шла речь о раздаче разнообразных социальных «плюшек». Но сейчас все более отчетливо звучат сомнения в том, что они будут выполнены. Более того: даже знаменитый «материнский капитал», который считается главным социальным достижением «сытых лет» путинской России, возможно, доживает последние дни. Недавно г-н Путин вслух задумался о замене выплат материнского капитала «адресной помощью бедным семьям». И хотя пока что никаких конкретных решений не было принято, примечателен сам факт зондирования почвы под таким разрекламированным фасадным проектом. В 2011 г. объем выплаты семейных и материнских пособий уже был сокращен на 19,4%.

Кстати, в России «материнский капитал» начали выплачивать лишь в 2007 г., тогда как в Украине выплаты на рождение ребенка достигли серьезных размеров уже в 2006 г. В отличие от Украины, там «материнский капитал» полагается только при рождении второго, третьего и далее ребенка; а использовать его можно не ранее, чем через три года после рождения ребенка. Размер выплат по состоянию на 2013 г. составляет $12,8 тыс., тогда как в Украине платят сейчас $3,6 тыс. за первого, $7,3 тыс. за второго и $14,6 тыс. за третьего ребенка. Кстати, индексируется он в Украине чаще, чем в России – как и все другие социальные стандарты.

Это вы можете

В целом, десятилетие рекордных цен на углеводороды и «вставания с колен» для российского населения привело к росту неравенства доходов (коэффициент Джини вырос с 39,5% до 42%), а реальная зарплата росла заметно медленнее, чем в Украине – не говоря уж о значительно более стремительном сворачивании социальных гарантий. В абсолютных показателях, конечно, уровень жизни в России все же выше – это более богатая страна – но динамика для россиян неутешительная. Структура ВВП двух стран тоже разительным образом различается: если в России населению достается менее половины валового продукта, то в Украине – более 70%. При значительно большей зависимости от импорта и экспорта украинская экономика значительно менее «либеральна» в смысле перераспределения ресурсов. То есть, мифы о патерналистской российской власти, самозабвенно пекущейся о народном благе, не более чем мифы: тамошнее правительство значительно более жестко обходится с вверенным ей населением.

Таким образом, первый вывод можно сделать в области теоретической: не стоит всю окружающую действительность обзывать одним и тем же ругательным словом «неолиберализм», бездумно перенимая наработки западных товарищей. Куда продуктивнее попытаться самостоятельно оценить происходящее вокруг. Тогда выяснится, что неолиберализмом сложно назвать политику, при которой, например, рост доходов населения стабильно опережает рост производительности труда (в отличие от действительно неолиберальных восточноевропейских стран ЕС), а иностранному капиталу очень трудно попасть в страну. Украинский правящий класс традиционно проводит скорее кейнсианскую политику, тогда как российский – более неолиберальную, но это, как ни странно, не отменяет необходимости против него бороться (что бы ни думали по этому поводу разнообразные реформисты, тоскующие по Кейнсу). Другой вопрос – в чем причина такого резкого различия?

Можно предположить, что это напрямую связано с более развитыми институтами буржуазной демократии в Украине: российская власть менее охотно идет на уступки населению, не чувствуя угрозы серьезных протестов и не будучи связана электоральными циклами. В этом есть свой урок как для Виктора Януковича, так и для трудящихся. Все известные нам факты говорят о том, что любые социальные завоевания в рамках капитализма являются исключительно следствием давления со стороны рабочего класса.

На протяжении двадцати лет украинская власть живет под страхом «неконтролируемого социального взрыва» – этот мем кочует из одного аналитического документа в другой. И понимает, что лучше по возможности не перегибать палку. Если начало роста реальных доходов в Украине было синхронным с началом экономического бума в 1999-2000 гг., то социальные гарантии начали наполняться реальным содержанием накануне «оранжевой революции» и после нее. Началось все с предвыборного огромного повышения пенсий правительством Януковича, которое задало планку на годы вперед. Представители оппозиционного лагеря имели имидж рыночных фундаменталистов, да и действительно исповедовали по большей части такое мировоззрение. Но они по-идиотски выглядели, критикуя власть за то, что та безответственно подняла пенсии настолько, что на них хоть как-то можно теперь прожить! Дальнейшие события вообще перекрыли возможность каких-либо серьезных неолиберальных преобразований. Политики, пришедшие на волне массовой политической мобилизации с социальными лозунгами в разгар экономического бума, использовали этот бум для прогрессивного перераспределения ресурсов, во многом вопреки собственным убеждениям. И после смены власти политика в целом не изменилась: играет свою роль заметно более высокая социальная активность низов, которая накладывается на замечательную политическую культуру украинского населения – ненависть и презрение по отношению к любой власти

Не будучи способным на консолидацию по российскому образцу, правящий класс не в состоянии противостоять давлению снизу (удвоенному субъективными переживаниями руководителей страны) и руководствуется принципом «как бы чего не вышло». Тогда как россияне своим уровнем жизни расплачиваются за свою пассивность и чрезмерную склонность конструктивно решать проблемы вместе с начальством во имя всеобщего блага. Стоит вспомнить, что при любом мало-мальски значимом социально-экономическом протестном выступлении российская власть притормаживала – например, с монетизацией льгот. Но таких выступлений мало, а правящий класс консолидирован и уверен в себе (несмотря на хитрые умопостроения некоторых российских социал-демократических аналитиков, пытающихся «играть на противоречиях» внутри буржуазии). Вывод простой: нужно не бояться «мутить воду» и «раскачивать лодку»: радикальный, деструктивный протест – единственное, что заставляет власть к вам прислушиваться. Для этого не нужно «строить партию» или играть в бесконечные мутные игры с разными «фракциями буржуазии», не нужно выдумывать разнообразные «позитивные программы», которые никогда никем не будут выполнены и вряд ли даже прочитаны; все гораздо проще.

Фашистские крошки

Что добавляют эти умозаключения в дискуссию вокруг фашизма и антифашистской стратегии в постсоветских странах?

Украинская партия ВО «Свобода» за последние годы действительно приобрела ряд характеристик классического фашистского движения, которых ей не хватало в те времена, когда она грозно звалась Социал-националистической партией Украины. К ксенофобской, неонацистской идеологии прибавился потенциал массовой низовой мобилизации, которого ранее не было у украинских ультраправых (и который, впрочем, до сих пор отстает по некоторым причинам от показателей восточноевропейских стран ЕС). Попав в парламент, ВОС перешла к классической европейской тактике «двубортного фашизма» – наряду с представительными членами парламентской фракции действуют низовые боевые дружины, партийные структуры подмяли под себя практически всех уличных нацистов. Партийным боевикам еще далеко до фашистского террора, который процветал на улицах германских городов в 1920-х, но они уже совсем не те опереточные факелоносцы, которые были при позднем Кучме. Более того, там, где членам ВОС удается протиснуться поближе к процессу принятия политических решений, они демонстрируют нацеленность на классический фашистский корпоративизм.

Пока что, впрочем, ВОС – это не более чем удобный спарринговый партнер для правящей Партии регионов, которая сконструировала себе послушного мальчика для битья в ходе псевдо-антифашистской борьбы и для канализации протестных настроений в выгодном ей русле. И если Тягнибока удастся использовать по назначению в ходе президентских выборов 2015 г., то после этого, вполне возможно, его не утопят так, как утопили Наталию Витренко после выборов-1999. В среднесрочной перспективе ультраправые и далее будут полезны Януковичу в качестве единственной оппозиции. Хотя, конечно, всегда есть возможность того, что Партии регионов не удастся удержать на поводке взращенного ею монстра. Но если исключить такой сценарий, то Украина, скорее всего, и далее будет двигаться прежним социально-экономическим курсом.

Другое дело Россия, где фашизм присутствует не как движение, а как режим, который методично строят сверху. В исторической перспективе ничего удивительного нет в том, что фашистский режим устанавливает правящая верхушка без помощи революционно настроенных низов. Все прочие классические признаки налицо: политическая диктатура в парламенте и полицейский режим на улицах, преследование левых радикалов и попустительство правым, сильное государственное вмешательство в экономику и в целом корпоративистская политика, национальная консолидация против внутренних и внешних врагов на основе ксенофобской консервативно-националистической идеологии, усиливающийся социально-экономический гнет как фон для эпизодических одиночных подачек пролетариату. Присутствует даже милитаризация экономики. Так что теоретически вполне возможна ситуация, при которой революционные войска коалиции социалистической Европы и Америки с двух фронтов атакуют фашистскую Россию, верные славянские сыны которой будут отправляться на фронт под звуки гимна на музыку Александрова.

Где в это время будет Украина – сложно сказать. На данный момент и Тягнибок, и Янукович очень хотели бы стать украинскими Путиными, построить нормальное фашистское государство – но пока что это им сделать очень сложно. Постараемся сделать так, чтобы у них ничего не получилось и впредь.

 По данным Росстата. 2000=100%; показаны относительные темпы роста

Распределение ВВП, %

По данным CIA World Factbook