Замечания об украинском национализме

тов. Шиитман

Продолжаем полемику с товарищем Горбачем. На этот раз оставим в покое разваливающуюся Россию и сосредоточимся на Украине, вернее на украинском национализме.

Для начала я бы хотел указать, что никогда не говорил об изменении национализма в “лучшую” сторону. Категории “лучше” и “хуже” здесь вообще неуместны. Гражданский национализм является, безусловно, более прогрессивным, чем примордиальный, но “лучше” он от этого не становится. Нелепо было бы заявлять, что “капитализм лучше феодализма” или “рабовладение лучше первобытно-общинного строя”. Хотя для марксиста (товарищ Горбач относит себя к марксистской традиции в большей мере чем я) “лучший” и “прогрессивный” действительно могут быть почти синонимами.

heroes

На протяжении всего периода независимости Украины национальный вопрос был одним из доминирующих на повестке дня. Присвоить русскому языку статус государственного, или наоборот, полностью устранить его из общественной жизни – эти игры многие годы мобилизовали электорат пророссийских и проукраинских популистов и успешно отвлекали людей от реальной социальной и экономической повестки. Нужно отметить, что противостояние шло, так или иначе, именно между “пророссийским” и “проукраинским” электоратом. “Борьба за русский язык” непременно шла в комплекте с попытками политического сближения с Россией. Собственно, даже публичная русскоязычность политика уже была высказыванием, своеобразным обращением к электорату. Для украинского националиста необходимость дерусификации была делом очевидным, “неправильных” украинцев следовало “переучивать”, делать из “Миш” “Михайликов”. Хороший русский украинец сам осознавал свою ущербность, публично самобичевался в связи с этим, учил украинский язык и переходил на него в каждодневном общении или, по крайней мере, обещал сделать это в будущем. Собственно, использованная Денисом картинка “я русскоязычный временно, украинец назавжди” – она как раз именно об этом.

Денис совершенно правильно указывает на войну, как на стимул “национального единства”, но он ошибается, считая, что вызванные внешней агрессией трансформации носят временный характер, сравнивая сегодняшнюю ситуацию с 1994-ым годом. Есть разные точки зрения на то, имело ли место национальное единение в 1994 году и было ли оно похожим на сегодняшнее, но одно точно: тогда не было уничтоженных городов, тогда не было тысяч трупов, тогда не было войны. Даже после окончания военного конфликта, его последствия, в той или иной форме, будут переживаться еще долгие годы. Украина не станет прежней. После аннексии Крыма и начала российской интервенции вопрос “дерусификации” исчез с повестки, оставшись игрушкой для маргинальных политических сил. Появился русскоязычный украинский национализм, не стесняющийся своей русскоязычности. Теперь стало можно говорить “я говорю по-русски” без этого стыдливого уточнения “временно” и это является принципиальным изменением. Публичные политики, декларирующие свою патриотичность, могут себе позволить вести блоги по-русски, русский язык звучит в министерствах и это не воспринимается патриотами как “предательство”. Эта ситуация была бы немыслима несколько лет назад. И я настаиваю, что это именно качественное, а не количественное изменение, оно состоит не в том, что “украинский националист стал более терпим к русскоязычности”, а в изменении самой дефиниции понятия “украинский националист”, в котором самоидентификация заменила этничность.

Нужно заметить, что своеобразную версию гражданского национализма пытались популяризировать и регионалы. Но они так и не смогли предложить никакой объединяющей идеи. Такой идеей могла бы стать “евроинтеграция”, если бы Янукович успешно её осуществил, такой идеей мог бы стать реакционный откат к “традиционным ценностям” и религии. Регионалы неуклюже пытались идти двумя этими путями одновременно, в итоге пришли туда, где они сейчас и находятся. А вот сегодня такая объединяющая идея есть. Эта идея – противостояние внешней военной агрессии. В какой-то мере, новая власть на блюдечке получила то, что безуспешно, разными способами пытались создать её предшественники: сплочённую гражданскую нацию. Именно война сделала то, чего не смогли сделать годы пропаганды и игры в историческую реконструкцию.

Что касается голосования за ВО “Свобода” – товарищ Горбач сам отметил, что избиратели не читали толком программы, и искренне удивились и озадачились, когда увидели, что привели в Верховную Раду бригаду бесполезных по сути клоунов, к тому же антисемитов и расистов. К сожалению, украинский избиратель вообще плохо умеет читать и анализировать. С другой стороны, имеем ли мы право обвинять мещан в глупости и политической недальновидности, когда у нас под боком бригада левых интеллектуалов в очередной раз строит очередную партию с Олегом Верником? По крайней мере, украинский избиратель, посмотрев на “Свободу” в действии,  понял, что кака невкусная. Да, разумеется, после этого он сразу потянулся к новой каке. Но политическая культура в Украине находится в зачаточной стадии, избиратель как маленький ребёнок пытается всё пробовать на вкус. И прежде чем политическая культура у него появится, электорат сожрёт ещё немало разнообразного говна. Этим он, кстати, отличается от левых интеллектуалов, которые едят одно и то же говно годами и десятилетиями. А потом отрыгивают, подсушивают и едят опять.

Собственно, эта “тяга попробовать на вкус” вполне объясняет и относительный успех СНА. У СНА как политического проекта нет ровным счётом никакого успеха, успех есть у людей, которые воюют против оккупантов. И журналисты, воспевающие Азов, и большая часть избирателей Билецкого поддерживают отнюдь не “Белого Вождя”, они поддерживают солдат,  они поддерживают добровольцев. Их совершенно не волнует идеологическое наполнение, они или не знают о нем, или сознательно стараются его не замечать, маркируют как что-то вторичное и незначительное. Когда “Азов” пускают в школы с лекциями, это делают не для проведений лекций по расологии, это делают, чтобы солдаты рассказали детишкам о своих подвигах. Если собрать боевой батальон “Восточный Тамплиер” c гексаграммой на флаге и раздать бойцам нашивки с цифрами 93 – их приглашали бы в школы, СМИ писали бы о них хвалебные тексты, а у комбата (окажись он договороспособным) был бы шанс оказаться в Верховной Раде. Но это не было бы успехом учения телемы и признаком его проникновения в массы. Если отобрать у Белого Вождя статус комбата, он достаточно быстро опять станет мелким полукриминальным субкультурным вожачком с несколькими десятками почитателей. Кстати, олдскульные расисты уже обвиняют Билецкого в том, что он попортил себе идеологическую чистоту и пошел на сговор с врагами расы, поскольку не провозглашает идеалы РаХоВы с парламентской трибуны.

Расистскую идеологию СНА следует всё же отделить от украинского национализма, даже от самой дикой его “этнической” версии. Конечно же, расовую дискриминацию в той или иной форме повсюду воспроизводят даже абсолютно аполитичные обыватели, не считающие себя “расистами” и “националистами” (вспомним популярные в России шутки “про абамку”, вспомним “нигр” с имиджборд). Но идея Священной Расовой Войны качественно отличается от банального мещанского расизма. Белый цвет кожи для адептов Раховы – это не просто привилегия, а это главная ценность за которую они готовы убивать и умирать. Украина для них не является целью, их цель – это победа в “расовой войне” против “возглавляемого семитами недочеловечества”. Они хотят, чтобы Украина возродила “Белую арийскую Европу” и повела её в последний бой, но превыше всего тут не Украина и даже не Европа, а именно прилагательные “белый и арийский”. Это явно не та идея, которая сегодня всерьёз овладевает массами. Вряд ли даже 10 процентов проголосовавших за Билецкого по мажоритарке знают, что такое “14 слов”.

Стоит сказать пару слов и о “поп-бандеровщине”. Очень важно понимать, что тот Бандера, которым восхищается столичная интеллигенция, не имеет ничего общего с Бандерой историческим. Безусловно, через легитимизацию определенных символов и знаковых имён косвенно происходит и легитимизация связанной с ними идеологии интегрального национализма. Но в то же время происходит и обесценивание этой идеологии, превращение её в безобидный фарс. Можно вспомнить “День независимости с Махно”, или эксплуатацию анархистской темы клоунами вроде “Ореста Лютого”. Мещане с удовольствием пользуются символикой и даже бездумно повторяют некоторые анархистские лозунги, но анархизм они таким образом не пропагандируют, скорее напротив, создают вредный для него информационный шум.

zhidobanderaБольшинство новоявленных “бандеровцев” вкладывают в это понятие придуманный ими самими смысл, они даже не претендуют всерьёз на историческую преемственность. Их Бандера – это вывернутый наизнанку Бандера Дмитрия Киселева, не больше и не меньше. Они голосовали за ВО “Свобода”, не читая её предвыборной программы. Они репостят картинки с “Команданте Ярошем”, хотя политические убеждения реального, а не нарисованного Яроша, часто полностью противоречат их ценностям и их богемному образу жизни. Любители виртуального “Правого Сектора” не захотят отказываться от свободного (не обязательно гетеросексуального) секса, марихуаны, амфетаминов и вечеринок в Эфире и Клозере. Если “фашизм” перестанет быть отвлечённой игрой и постучится к ним в дверь – симпатий к нему поубавится. Какой процент женщин, которые восхищаются улыбкой вождя Правого Сектора на обложке Esquire, поддержит запрет абортов? Какой процент патриотичных деятелей культуры поддержит восстановление НЭК с расширенными полномочиями? А обещания этого всего есть в сочинениях лидеров Правого Сектора. Да, эти сочинения и политические программы никто не читает, кроме маленькой группки фанатичных сторонников “Тризуба” и людей, занимающихся исследованиями и мониторингом ультраправых. Политическая слепота украинского обывателя ввергает в уныние, но не будем вслед за манчуками утверждать, что умами украинцев всерьез завладевают фашистские идеи.

Вернемся же к гражданскому национализму. Я четко повторю ещё раз озвученный выше тезис: гражданский национализм в условиях Украины безусловно прогрессивен*. При этом идеология гражданского национализма несовместима с либертарными левыми идеями, а её носители – наши главные политические противники, если смотреть в перспективе. Национализм – всегда идеология буржуазии, единство нации – это всегда единство эксплуатируемых и эксплуататоров, под управлением вторых. Мы не должны целенаправленно участвовать в “национальном строительстве”, наша задача – классовое строительство, цель которого – осознание трудящимися (как пролетариями, так и пролетаризированной мелкой буржуазией, самозанятыми, прекарными работниками, etc) своего интереса, политизация их требований, создание классовых организаций и, в конечном счете социальная революция (переходящая в мировую, конечно же). При этом, буржуазные националисты являются нашими невольными попутчиками – построение функционирующего буржуазного общества является предпосылкой для появления его пролетарских могильщиков. А пока всё это лишь отдалённая перспектива, мы должны наконец-то научиться браться за лопату с правильного конца.

С людьми, в той или иной форме разделяющими идеологию гражданского национализма, мы вполне можем спорить и полемизировать. Либертарии могут претендовать на существенную часть этой аудитории, мы можем попробовать убедить её заменить национальную идентификацию на классовую и отказаться от государственного фетишизма. Гражданский национализм трудящихся проистекает из неверного осознания ими своих интересов. Он может быть вполне рациональным в своей аргументации, а с любым рациональным заблуждением можно и нужно спорить.

Этнический национализм, и уж тем более дикие фантазии о “расовой войне” – не рациональны. Люди, исповедующие эти предрассудки, не станут нашими соратниками, их бесполезно переубеждать, их можно либо обмануть, либо склонить на свою сторону силой, но оба эти пути плохо совместимы с нашими принципами. Смысла полемизировать с этническим националистом нет. Это всё равно, что спорить с верующим или, к примеру, с адептом гомеопатии. Если представить, что гражданский националист – наш противник в шахматной партии, то националист этнический – это человек, который грызет шахматную фигуру и плюется в нас кусочками дерева, а, предположим, идейный апологет РаХоВы просто пытается зарезать нас за шахматным столом, потому что он не играет во всякие глупые игры с унтерменшами.

Конечно же, правящий класс может в определённой ситуации актуализировать все эти иррациональные предрассудки и воспользоваться ими, когда замаячит призрак социальной революции. И вот тогда мы действительно столкнемся с реальной фашистской угрозой в масштабах больших, чем просто уличные нападения бонхедов. Но пока что эта угроза туманна – левое движение не имеет такого революционного потенциала, чтобы для противостояния ему потребовался ультраправый реванш на государственном уровне. На данный момент положению украинской буржуазии угрожают не революционные, а как раз реакционные силы.

Автор сохраняет за собой право без предупреждения применять психологическое и физическое насилие к людям, которые будут цитировать приведенную выше фразу, вырывая её из контекста

You may also like...