“tlhIngan maH!” или немного о (де)конструкции национальных идентичностей

Тов. Шиитман

facepalm
Я люблю наблюдать за патриотами.
Правую и нацистскую публицистику читаю чуть ли не чаще, чем анархистов и левых. И классиков жанра, и современные тексты в блогах, и безграмотные комментарии в социальных сетях, и графоманские фантазии о массовых убийствах, в которых частенько всплывает то сокровенное, о чём стесняются или боятся писать серьёзные теоретики и публицисты. Так что, при необходимости, я вполне могу понять и воспроизвести образ мыслей правых разной национальности и разной степени радикальности, вжиться в их шкуру, так сказать.

И мой внутренний ручной нацист искренне недоумевает когда видит националистов-перебежчиков. Евреев борющихся за русскую нацию. Русских ставших украинскими патриотами. Нам, нигилистам и космополитам, понятно, что все эти апелляция к “крови” и “почве”, к “уникальным национальным особенностям” и “богоизбранности” – это ложь, призванная сплотить воображаемое сообщество против воображаемых внешних врагов. Суть любого “национализма” – в том, чтобы убедить эксплуатируемых, что свои эксплуататоры – не враги, а друзья, в том что собственное государство и его репрессивные структуры нужны не для защиты правящего класса, а для защиты всего “народа” от “чужаков”. Только вот рядовым националистам не положено думать о классовой подоплёке защищаемых ими ценностей. Буржуазная идеология сегодня является реакционной и не может быть достаточно массовой если она честно озвучивает свои реальные цели, поэтому национализм вынужден маскировать свою природу.

Вот, к примеру, Егор Просвирнин, пытающийся создать постмодернистский интеллектуальный национализм, полностью осознающий свой искусственный и сконструированный характер, копает себе и своим соратникам яму. Если вдруг эта идеология станет достаточно интеллектуальной, чтобы отсеять любителей 14 слов, кровавой почвы со свастичками и всяческого давай россия, давай, давай – она станет уделом крошечного привилегированного меньшинства. Основной массе людей национальное единство не выгодно и если перестать подкармливать её ложью о тысячелетних традициях и сакральной сути нации, то угнетённые могут захотеть удобрить почву кровью своих угнетателей. Так что тут, либо “спутник”, либо “погром”: либо заигрывать с немногочисленными постмодернистскими хипстерами, либо привлекать на свою сторону туповатое коловратное мясо. Особенность национализма (который сегодня способен существовать лишь в радикальной форме) в том, что первые не способны существовать без вторых. И зигующие отморозки на Русском Марше и маршах УПА – это не баг, а фича, это то единственное, что делает националистическое болото настоящей, живой и опасной силой.

Но вернёмся к вопросу “перебежчиков”. “Инородец” в националистической организации смотрится вполне органично для нас, космополитов, так как мы рассматриваем нацию как политический конструкт, родившийся в 19-ом веке и понимаем, что человека может подтолкнуть к выбору идеологии вовсе не зов крови, а объективный (или ложный, навязанный пропагандой) классовый интерес. Но такой подход убийственен для иррациональной составляющей ультраправого дискурса, который вынужден всё чаще апеллировать к этносу, к зову крови, к культурной самобытности, а то и к генетике. Впрочем, тут нужно различать между классическими расистами, для которых имеет значение цвет кожи и форма черепа, и любителями “этнических и культурных особенностей”. Первые хотя бы используют псевдо-научные аргументы, которым свойственна некоторая внутренняя логика, пусть и основанная на абсолютно безграмотных предпосылках. Но они, по крайней мере в теории, всегда могут отличить “своего” от “чужого” посредством циркуля и линейки, а иногда даже генетического анализа (хотя на практике большинство доморощенных “расологов” не разбирается даже в своей лженауке). Но вот вторые, “культурнационалисты”, в 21 веке вынуждены сочинять признаки своей идентичности буквально на ходу, основываясь на наработках советских фольклорных ансамблей и своей бурной фантазии. Это даже не надо деконструировать, оно разваливается само и именно поэтому для националистов по мере их радикализации всё важнее принципиальность и чистота рядов, жесткое разделение на “своих” и “чужих”. Нация жива покуда в неё верят, покуда её считают безусловной и высшей ценностью.
staatnation
Русский, ставший украинским националистом, согласно этой логике – это человек предавший свою кровь, свой язык, свою историю и культуру. Любой правый, для которого эти понятия представляют реальную ценность, должен был бы рассматривать перебежчика как существо второго сорта. Религию можно сменить, обратившись из ложной веры в истинную, но Родину сменить нельзя, если слово “Родина” имеет для тебя какой-то сакральный смысл. Левак и космополит вроде меня способен предать свою нацию сколько угодно раз, её у него попросту нет и не может быть по определению. Либерал способен менять место проживания и искренне, без натужного фанатизма полюбить свою новую родину (можно с маленькой буквы, потому что таких родин у него может быть несколько). Но вот человек всерьёз зовущий себя “радикальным националистом” и отрекшийся от собственных корней, противоречит сам себе. Если русский может стать патриотом Украины, то почему украинец не может стать патриотом России? Или Австралии? Или Индонезии? Или Клингонской Империи? Если национальность – это ещё одна субкультура, которую можно принять надев вышиванку и выучив язык (хотя русские патриоты Украины язык обычно не учат), то чем всё это отличается от ролевой игры в хоббитов и эльфов? Какой смысл убивать и умирать за ценности, которые вы сами признаете искусственными и относительными? Мало кто из правых додумывает эту мысль до конца и озвучивает эти вопросы вслух. Но всё равно они просачиваются и витают в воздухе.

Так что всяческие Викторы Милитаревы и Артёмы Скоропадские в долгосрочной перспективе делают за нас, безродных космополитов и нигилистов очень важную работу. Они личным примером разрушают нацию как понятие, самим фактом своего существования показывают всю надуманность и лживость защищаемых ими ценностей.
majQa’

You may also like...